Впечатления моей жизни - [6]

Рядом с Тенишевыми всегда была подруга детства Марии Клавдиевны — княгиня Екатерина Константиновна Святополк-Четвертинская (в девичестве Щупинская). Она не оставила Марию Клавдиевну после смерти мужа в 1903 году, не покинула ее и в эмиграции, ей выпало и похоронить Тенишеву.

Благодаря Екатерине Константиновне вы держите в руках эту книгу. Она бережно сохранила бумаги Марии Клавдиевны и спасла их от уничтожения. Екатерина Константиновна первая была инициатором создания во Флёнове школы грамотности, будучи владелицей родового имения Талашкино до покупки его Тенишевой в 1893 году. Она, как настоящий ангел-хранитель Марии Клавдиевны, всякий раз приходила ей на помощь в трудные минуты жизни.

Мы с тобой как два предплечья,

Как два глаза на лице.

Их дружба — пример удивительной человеческой верности друг другу. Характеры их были, судя по всему, диаметрально противоположны. Особенно это видно в их письмах, где интересно сравнить тенишевскую скоропись с неторопливой обстоятельностью Екатерины Константиновны. Вероятно, они прекрасно дополняли друг друга. Кстати, широкая просветительская деятельность Святополк-Четвертинской тоже ждет своего исследователя. «Зная, что я записываю впечатления моей жизни, она об одном просила меня: по возможности меньше о ней упоминать, — пишет Тенишева. — Нас с ней сблизили сначала наши общие неудачи, и в области фантазий, надежд, широких замыслов мы говорили на одном языке». Думаю, было бы верным предположить, что без Святополк-Четвертинской не было бы знаменитой княгини Тенишевой, не смогло бы состояться Талашкино.

Все тяжелые годы эмиграции в Париже они провели вчетвером: две княгини, их няня — «девушка» Лиза — и Василий Алексеевич Лидин — организатор балалаечного оркестра в Талашкине. Его настоящая фамилия — Богданов, Лидин — артистический псевдоним. «Он был французом, родившимся в Петербурге. У его матери была очень известная мастерская дамских нарядов па Морской. Он был умен, хорошо воспитан, красив, был скромен, тактичен и неутомимо деятелен. Доброты был беспредельной и необычайно талантлив. Сам про себя он говорил: „Я великий человек на малые дела...”

В Талашкине он был всем: мастером музыкальных инструментов, преподавателем, дирижером, режиссером спектаклей. Принимал гостей, улаживал конфликты. В эмиграции без него обе княгини не выжили бы, во всяком случае, разорились бы сразу...

Никто, я думаю, так глубоко, больше тридцати лет подряд, не любил княгиню Марию, как он. Не думаю, чтобы он когда-нибудь ей об этом сказал», — свидетельствует Ольга де Клапье, хорошо знавшая и Святополк-Четвертинскую, и Лидина по парижской эмиграции [7, с. 87— 88].

На кладбище Сен-Клу под Парижем все они и похоронены в одной могиле. На плите выбиты четыре имени и четыре даты — даты их смерти: Княгиня Мария Клавдиевна Тенишева — 1/14 апреля 1928 года, княгиня Екатерина Константиновна Святополк-Четвертинская — 7 апреля 1942 года, Василий Александрович Богданов-Лидин — 1 декабря 1942 года, Елизавета Грабкина (няня княгинь) — 5 февраля 1936 года. Ухаживает и следит за могилой внук художника В.Д.Поленова — Александр Александрович Ляпин.

Рерих назвал это эмигрантское сотрудничество, в котором по-прежнему кипела жизнь, Малым Талашкином, что совершенно справедливо, так как эти четверо продолжали творить и существовать по тем же, выработанным в Большом Талашкине негласным законам — законам высокого духовного сообщества, удесятерившего силы и творческие возможности каждого.

Талашкино в свое время объединило выдающихся творцов и просве­тителей и стало культурным центром России. Как же формировался этот центр? Что явилось его сердцевиной — смысловым стержнем? К чему тянулись и вокруг чего собирались люди? Талашкино Тенишева купила в 1893 году у Святополк-Четвертинской, и обе они взялись за создание «идейного имения», фундамент которого уже был заложен Екатериной Константиновной. Причем идейность принималась ими как просветительство — существовавшая здесь школа грамотности усовершенствовалась и преобразовалась в сельскохозяйственную школу I разряда, вскоре ставшую центром просвещения на Смоленщине; идейность включала в себя и осознание необходимости развития сельского хозяйства; и наконец, возрождение традиционной народной художественной культуры как живительной жизнетворческой силы.

Итак, сельскохозяйственная школа I разряда стала своеобразным центром, к которому тянулись. Для школы были выписаны лучшие учителя, собрана богатейшая библиотека, школа ориентировалась на последние достижения аграрной науки и имела богатейшую опытно-экспериментальную базу. Сельскохозяйственная экономия Талашкина была прообразом идеальной модели столыпинской фермы. Именно к индивидуальному фермерскому хозяйству готовили выпускников школы, впоследствии ставших лучшими в крае специалистами-универсалами. Здесь было все — от промышленного пчеловодства до промышленного коневодства.

В период первого кризиса традиционной русской крестьянской культуры Тенишева искала новый путь «подготовки сельских специалистов, патриотически настроенных», для которых духовные потребности стали бы ведущими, «засветился бы свет в глазах крестьянских детей».