Возвышение Нифрона - [29]

— Дело не в этом, магистр…

Он жестом остановил ее.

— Вы больше не моя ученица. Вы — принцесса и посол Меленгара. Если будете называть меня просто Аркадиусом, так и быть, не стану обращаться к вам «ваше высочество». Идет?

Его улыбка была такой заразительной, что Ариста, кивнув, улыбнулась в ответ.

— Аркадиус, — снова начала она. — Меня кое-что тревожит, и я давно собиралась навестить вас, но в последнее время столько всего случилось… Сначала похороны Фанена, потом в Меленгар явился Томас…

— Ах да, странствующий дьякон из Дальгрена. Он и здесь побывал, вещал в своих проповедях, что молоденькая девушка по имени Трейс — наследница Новрона. Он казался очень искренним. Даже я чуть было ему не поверил.

— Многие ему поверили, и, возможно, потому Меленгар теперь в опасности.

Ариста замолчала, почувствовав чье-то присутствие. В дверях она увидела прелестную девочку лет шести. По ее плечам струились длинные темные волосы. В прижатых друг к другу ладонях она держала веревку, которую, играя, накручивала петлями.

— Ах вот и ты! Замечательно, — обратился волшебник к девочке, которая пристально смотрела на Аристу. — Я ждал, что ты скоро объявишься. Он уже начинает волноваться. Как будто умеет определять время. — Аркадиус покосился на Аристу. — Ох, прошу прощения, забыл вас друг другу представить! Ариста, это Мерси.

— Рада познакомиться, — сказала Ариста.

Девочка промолчала.

— Простите ее. Она немного стесняется незнакомых людей.

— Вы не находите, что она маловата для Шеридана, нет?

Аркадиус улыбнулся.

— Мерси — моя подопечная. Ее мать просила присмотреть за ней, пока она не поправит свои дела. А пока что я пытаюсь ее кое-чему научить, но, как я уже понял по опыту работы с вами, юные барышни бывают очень своенравными. — Он повернулся к девочке. — Иди, милая. Отнеси господина Рингса на улицу, пока он снова не сломал клетку.

Девочка передвигалась по загроможденной комнате с кошачьей ловкостью. Она вытащила из клетки тощего енота, судя по виду, детеныша, и понесла его к двери. Господин Рингс принялся обнюхивать ее ухо. Девочка захихикала.

— Она очень мила, — сказала Ариста.

— Да-да. Итак, вы сказали, вас что-то тревожит.

Ариста кивнула и задумалась. Пришло время задать старому учителю вопрос, который не давал ей покоя после разговора с Эсрахаддоном в Дальгрене.

— Аркадиус, кому я обязана своим обучением в Шеридане?

Магистр изогнул кустистую бровь.

— Ах, — сказал он. — Знаете, мне всегда было любопытно, почему вы раньше об этом не спрашивали. За семь веков существования Шеридана вы, наверное, единственная женщина, учившаяся здесь, но у вас никогда не возникало вопроса, как такое могло случиться.

Ариста напряглась.

— Ну, вот теперь возник.

— Ну да, ну да, — пробормотал волшебник. Слегка откинувшись назад, он снял очки и потер переносицу. — Однажды ко мне явился ректор Игнациус Ламберт и спросил, готов ли я взять на обучение древней теории магии способную молодую девушку. Я был крайне удивлен. Видите ли, я не преподавал древнюю теорию, хотя мне очень этого хотелось. Я даже многократно подавал прошение, чтобы сей предмет включили в мои занятия, но всегда получал отказ. Считалось, как мне кажется, что занятия магией — дело не благородное. Для магии используются силы, не связанные с духовной приверженностью Марибору и Новрону. Руководство университета считало магию в лучшем случае разрушительной силой, а то и откровенным злом. Их всегда беспокоило, что я вообще ею занимаюсь.

— Почему же вас не уволили?

— Возможно, присутствие в стенах университета человека с репутацией самого ученого волшебника в Аврине некоторым образом льстит им, поэтому мне и позволяют заниматься своим увлечением. А может, дело в том, что всякий, кто пытался убрать меня, превращался в жабу, белку или кролика — из тех, что вы видите сейчас перед собой.

Он казался таким серьезным, что Ариста невольно огляделась, с опаской рассматривая многочисленные клетки и аквариумы. Волшебник рассмеялся. Она бросила на него сердитый взгляд, отчего смех его сделался только радостнее.

— Как я говорил, — отсмеявшись, продолжал Аркадиус, — Игнациус готов был удовлетворить мое желание преподавать магию, если соглашусь обучать вас. Видимо, понадеялся, что я откажусь. Но он не подозревал, что, в отличие от большинства здешних преподавателей, я ничего не имею против обучения женщин. Знание есть знание, да и возможность учить и просвещать принцессу — особу, близкую к престолу, — передавать ей силу, необходимую для устройства мира, в котором мы живем, казалась мне совсем не лишней. Напротив, я видел в этом дополнительное для себя преимущество.

— Хотите сказать, мне позволили здесь учиться только потому, что ректор ошибся на ваш счет?

— Вовсе нет! Я говорю лишь о том, как все произошло, а не почему. Почему — вопрос куда более важный. Видите ли, в тот день ректор Игнациус Ламберт был не единственным моим гостем. С ним пришел еще один человек. Он молчал и стоял вон там, чуть позади, левее от вас, там, где сейчас птичья клетка. Клетки там тогда не было, конечно же. Человек этот предпочел стоять на брошенном на пол старом плаще и кинжале. Как я уже говорил, всегда интересно наблюдать за тем, какую тропу выбирают люди и где они предпочитают стоять.