Возвращение - [54]

– Пожалуйста, отвезите мисс Барстоу в изолятор поговорить с пациенткой. Обеспечьте тщательное наблюдение. – Сев поглубже в кресле, он взял мою медкарту и принялся ее листать. – Надеюсь, тебе удастся ее успокоить, – сказал он, хлопнув картонной папкой по столу, – в противном случае дальнейшее тебе страшно не понравится.

Глава 2

От хендлера, катившего мое кресло, пахло табачным дымом. Келл нигде не было видно. Тот факт, что от человека не пахло медициной, вселяло надежду, напоминало о…

Я опустила голову, скрывая слезы. Действие успокоительного начинало проходить. Кевин погиб, Лейси будет в отчаянии. Больно было сознавать, что в этом может быть и моя вина: соблюдай я правила, Кевину не пришлось бы мне помогать, и он был бы жив.

Я почувствовала прикосновение к плечу, и тут же кто-то вытер мне носовым платком глаза, щеки и нос. Я отстранилась и обернулась. Хендлер убирал платок в карман.

– Ты плачешь, – негромко сказал он. – Старайся этого не делать.

Я фыркнула, готовая послать его подальше – какая ему разница? Я плачу из-за трагедии, а он просто сволочь, работающая на Программу. Но не успела я открыть рот, как хендлер остановился у двери с маленьким прямоугольным окошком и достал карту-ключ на вытягивающейся цепочке на поясе. Открыв дверь, он некоторое время вглядывался в скупо освещенную комнату, вынул тазер из кобуры на бедре и вошел. Я готовилась услышать крик Даллас или, хуже того, звук падения на пол, но все было тихо. Появился хендлер с непроницаемым лицом, зашел сзади и ввез меня в комнату. Отстегнув ремни, удерживавшие мои запястья, он строго на меня посмотрел, будто предупреждая, и вышел, прикрыв за собой дверь.

В изоляторе темнее, чем в других больничных помещениях, но не мрачно. Пол выложен серыми резиновыми плитками, стены обиты белым. Под потолком маленькие трековые светильники. Окон нет. В углах комнаты совсем сумрачно. Там я разглядела Даллас, сидевшую на полу со связанными впереди руками. В ярко-желтой пижаме она казалась бледнее. Узнав меня, она широко улыбнулась. Щербатая улыбка уже не казалась трогательной – Даллас выглядела безумной.

– Я его убила? – спросила она.

Неужели все это время она думала только о Роджере?

– Не знаю, – ответила я. – Последнее, что я слышала, – «Скорая» едет. – Мне не понравилось разочарование в глазах Даллас. Что с нами стало? Мы желаем человеку смерти? Во что нас превратила Программа?

– А Релма нашли? – спросила она.

– Не знаю. Пока о нем ничего не говорили. – Я не хотела делиться своими подозрениями, что Роджер мог как-то навредить Релму. Так мне легче надеяться, что Релм убежал. Сейчас он единственный, кто может нас спасти. Джеймс, может, и будет все помнить после Панацеи, но он же в Программе. Я лишь надеюсь, с ним все в порядке.

– Никто не спасется, – сказала Даллас, раскачиваясь на месте. Сейчас она казалась меньше и беззащитнее. – Рано или поздно Программа найдет Релма: в твоей голове есть информация, которая им поможет, и они ее из тебя достанут. Или из меня. – Она завела глаза к потолку. – Хотя из меня вряд ли, я буду мертва.

– Даллас, – прошептала я, наклонившись вперед со своего кресла, – ты мне нужна. Мы нужны друг другу. Соберись, иначе выйдет скверно.

– Все уже кончено.

– Нет. – Я слезла с кресла – от успокоительного тело было как чужое – и взяла Даллас за руки, стараясь ее вернуть, заставить очнуться. – Мы уже выжили в Программе, перетерпим и на этот раз. Знаешь, кого я здесь видела? Лейси!

Это вроде бы вызвало у Даллас искру интереса. Темные глаза расширились, губы тронула слабая улыбка.

– Она жива?

Я решительно кивнула, скрыв отчаяние, охватившее меня после встречи с Лейси.

– Жива, – подтвердила я. – Даллас, надо продержаться, пока я не придумаю, что делать.

– Я устала бороться, – прошептала она. – Кас прав, это слишком трудно. Лучше умереть.

Ее печаль наполняла комнату, начиная действовать на нервы. Я обняла Даллас, впитывая ее боль, как могла. Ее волосы уже не пахли землей; от них шел запах мокрой бумаги. Запах разложения. В каком-то смысле Даллас сейчас там, где ей положено быть, – у нее действительно склонность к суициду, без вмешательства она бы умерла. Я не могу допустить, чтобы это произошло.

– Будь сильнее, – холодно сказала я, обнимая неожиданно хрупкую и маленькую Даллас. – Ты не умрешь, я тебе не разрешаю.

За моей спиной послышался щелчок открывшейся двери. На пороге стоял хендлер, лицо терялось в серой тени. Мне пора уходить. Я приподняла лицо Даллас, но она находилась где-то в своем мире: взгляд был застывший, ничего не выражающий, почти мертвый.

– Я нас спасу, – сказала я одними губами. От слез щипало глаза. – Не сдавайся, продержись еще немного.

Хендлер подошел и взял меня повыше локтя – не грубо, но настойчиво. Он усадил меня в кресло и снова привязал мои руки, косясь на Даллас. Она смотрела, но никак не реагировала, уйдя глубоко в свои мысли.

Я пробормотала «до свидания», и хендлер вывез меня из комнаты. Мы поехали по коридору. Я окончательно пала духом. Даллас теряла рассудок, прежняя личность Лейси стерта; осталась только я, но, по иронии судьбы, я привязана к креслу. Я не могу ждать, пока меня явятся спасать Джеймс или Релм. Надо оглядеться в этом корпусе и разобраться, как отсюда выбраться. Я знаю, чего Программа от меня хочет: безмятежного спокойствия. Придется вспомнить актерские навыки.