Возвращение воинов - [19]

Очевидно, понятие "энергетическое поле" оказывает большую помощь в формулировании наших знаний, однако само по себе оно является совершенно неподходящим, если описывает то, что видящий способен постичь в одно мгновение. Действительно, видящий может написать целую диссертацию о том нечто, которое он увидел во всей его полноте за один миг восприятия. Вслед за этим он может написать другую диссертацию в попытках обосновать то, что он видел, затем еще одну о его значении, а потом много других — о возможных целях, приложениях и происхождении увиденного и так далее. После того как читатель таких диссертаций старательно прорвется сквозь все эти бесконечные описания, он по-прежнему не сможет ясно понять, что же на самом деде представляет собой энергетическое поле — по той простой причине, что он никогда его не видел и не замечал его воздействия.

Если бы воину приходилось прибегать к такому обучению, он, подобно любому человеку с улицы, безнадежно заблудился бы в лабиринте ничего не значащих слов. С другой стороны, если он видит и использует слова как символы увиденного, он начинает понимать, что слова представляют собой лишь трамплины к подлинному знанию, ключи позволяющие войти в настоящий новый мир восприятия.

Именно по этой причине воин принимает все за чистую монету, но ничему не верит. Это означает, что воин не придает значения буквальному значению слов, понимая, что они лишь скрывают истину, но при этом придает значение. Самим, словам, так как прекрасно знает, что при правильном использовании они приведут его к тому знанию, которое скрывают.

Поэтому говорят также, что воин никогда не верит во имя самой веры, так как знает, что мир не, таков, каким он выглядит. Таким образом, вчитываясь или вслушиваясь в слова, воин понимает, что он усваивает слова, в которые необходимо вникать или, строго говоря, придавать им звучание.

Такой процесс озвучивания известен как работа со звуком. Работа со звуком представляет собой скорее деятельность сердца, чем работу разума. Она подразумевает умение распознавать и доверять тому странному ощущению, которое точнее всего описывается как вслушивание во что- то, что звучит правильно.

Восприимчивость к такому ощущению приводит к невероятному потоку знаний — знаний, которыми воин часто обладает, даже не подозревая об этом! Однако в такой момент всегда вмешивается разум, отрицающий это ощущение как воображаемое. Для таких мгновений существует хороший способ различения, который справедливо именуется обоюдоострым мечом. Различение подобного рода способно либо помочь воину достичь ясности, либо разрушить ново обретенные знания.

По этой причине воин ведет себя так, словно контролирует ситуацию, хотя на самом деле может быть совершенно озадачена поскольку признание ощущения знания и возникающее затем доверие к такому поднимающемуся от сердца знанию несет в себе наибольшую угрозу для рационального разума, который считает это покушением на его власть. Вследствие этого воин испытывает страх перед собственной иррациональностью и погружением в трясину фантазий. Единственный способ преодоления подобного страха заключается в том, чтобы действовать так, словно он контролирует ситуацию, поскольку, как бы парадоксально это ни звучало, метод "действовать так, словно" является самым лучшим способом успокоения рационального разума.

Следует подчеркнуть, что так называемое воображение представляет собой способность разума формировать образы — хотя это нечто большее, намного большее. Глубокая истина заключается в том, что простая картинка стоит миллиона слов! Архитектор может описать все, что он собирается построить, парой чертежей, еще проще сделать это, демонстрируя трехмерную модель. Сегодня такие модели с огромной легкостью выполняются с помощью компьютерной графики, но, благодаря способности разума формировать мысленные образы, их можно творить ничуть не хуже, намного быстрее и с большей гибкостью!

Разумеется, модель — не то же самое, что законченное сооружение в физическом мире, не менее справедливо и то, что мысленный образ знания еще не является обоснованным опытом на физическом плане, однако в обоих случаях именно воображение ведет к их материализации. Если бы Белл счел возникший у него мысленный образ телефона чистой фантазией, он никогда не смог бы создать реальный телефон! Подобным же образом, если бы видящие сочли то, что они видят как сдвиг точки сборки, чистой фантазией, современные воины по-прежнему не могли бы сдвигать свою точку сборки, а Толтеки, как и все остальные, оставались бы ограниченными единственной системой отсчета.

ВАЖНЫМ ПРИНЦИПОМ ВОИНА ЯВЛЯЕТСЯ ТО, ЧТО ОН ДОЛЖЕН ВЕРИТЬ, ТАК КАК ВЕРА ЯВЛЯЕТСЯ НЕОБХОДИМЫМ УСЛОВИЕМ ЕГО СУЩЕСТВОВАНИЯ.

Тот факт, что слова представляют собой лишь символическую форму, обеспечивающую более глубокое понимание, представляет собой одну из самых трудных концепций для любого человека.

В попытках сделать человеческий взгляд на мир более утонченным, лингвисты в течение долгих столетий определяли и переопределяли слова языка, добиваясь того, чтобы каждое слово, которым человек пользуется сегодня, имело фиксированные значения в рамках предписанного ему контекста. В результате слова обрели большую важность" чем то знание, которое они изначально должны были передавать.