Возвращение в небо - [26]
Взлетел он вполне нормально, и в воздухе держал себя так, как вел бы себя каждый после длительного перерыва. "Як" послушно покорялся пилоту - он выполнил виражи, боевые развороты, бочки. Потом машина почему-то вдруг накренилась, перевернулась вверх колесами и пошла так, словно летчик готовился выполнить еще одну сложную фигуру.
В этом положении "як" начал снижаться. Но в решающее мгновение случилось что-то непредвиденное: то ли пилот потерял чувство расстояния, то ли опоздал сделать какое-то необходимое движение. Только "як" со страшной силой ударился о мерзлую землю и тут же взорвался...
Ко многому привыкли мы за годы войны. Привыкли мужественно воспринимать известия о потерях. Но гибель Михаила Баранова потрясла нас... Спустя три дня полк перебазировался дальше на запад, куда шли войска Южного (бывшего Сталинградского) фронта и вместе с ними - части 8-й воздушной армии.
На подступах к Ростову мы впервые услышали название речушки Миус, мало кому известной до тех пор. До Миуса уже долетали наши воздушные разведчики. На его западном берегу противник возводил солидные укрепления. Там, на Миусе, кончались следы его отступавших колонн.
Полк передвигался от аэродрома к аэродрому в направлении Ростова, который вот-вот должны были освободить советские войска.
Приземлились мы близ степной станицы Большой Орловки, где-то между Доном и Манычем. Зима была в полном разгаре - валил снег, мели вьюги. Полк летал мало - мешала непогода, да и самолетов к тому времени у нас оставалось совсем немного.
На очередные задания я вылетал с Остапченко в группе на сопровождение бомбардировщиков и штурмовиков. Николай остался без своего "яка", и ему обычно давали самолет комэска Ковачевича. Это были вылеты с непродолжительными воздушными боями, так как и наши, и фашистские авиабазы располагались далеко от линии фронта.
Из каждого воздушного поединка мой ведомый выносил все новые впечатления. Когда я спрашивал: "Ну, как, Николай?" - он обычно отвечал двумя-тремя меткими фразами.
- Грязные, замурзанные "мессеры" похожи на замызганных собак, - сказал Остапченко в тот зимний день. - Белые, а от радиатора до хвоста у каждого тянется масляная полоса.
- Когда это ты успел рассмотреть такие детали?
- Да сегодня... Метрах в пятнадцати - двадцати от меня пронеслись двое.
- И ты не стрелял?
- Не имел права. Для этого надо было отвернуть в сторону и оставить тебя без прикрытия.
- Вижу по всему: пора выводить тебя на удар.
Вывести молодого летчика на удар, обеспечив ему успешную первую атаку, дело серьезное. В нашем полку, например, служило не так уж много начинающих истребителей. Их вводили в строй постепенно и умело. Особенно хорошо делал это Алексей Алелюхин. Однажды он полетел с группой, в которой было два молодых соколенка. Бой для наших завязался выгодно - фашистские бомбардировщики разбрелись, и их атаковали раздельно. Молодые летчики подбили "юнкерса", но он все продолжал лететь. Увидев это, Алелюхин передал по радио своим ученикам:
- Разойдитесь-ка, ребята. Попытаюсь наглядно показать, как надо бить гадов!
Новички отвернули в стороны. Алексей Алелюхин проскочил мимо них к "юнкерсу" и приблизился к нему строго в створе его киля. А затем так точно полоснул очередью, что вражеский бомбардировщик вспыхнул, как факел...
Наступление Красной Армии не остановили ни морозы, ни метели. Авиация, часто меняя свои базы, двигалась вслед за фронтом. Всего по нескольку дней находился наш полк на аэродромах близ Сальска и Зернограда, в тех самых местах, которые я в 1941 году облетал как инструктор Черниговского училища.
Здесь и узнали мы радостную новость: 268-я истребительная авиационная дивизия, в которую входил наш полк, была преобразована в 6-ю гвардейскую истребительную авиадивизию. На вечере, устроенном в честь этого события, заместитель командира полка по политической части гвардии подполковник Николай Андреевич Верховец тепло говорил о командире полка гвардии подполковнике Герое Советского Союза Льве Львовиче Шестакове и о начальнике штаба майоре Викторе Семеновиче Никитине, под чьим началом полк прошел трудный путь отступления от западных границ до Волги и сейчас вместе с наземными частями доблестной Красной Армии взял старт к победе.
Затем замполит огласил фамилии ветеранов полка: Асташкина, Елохина, Куницы, Маланова, Полоза, Рыкачова, Серогодского, Топольского, Тимофеенко, Шилова, Череватенко, а также тех, кто прославился в битве на Дону и на Волге. Среди них были: Баранов, Алелюхнн, Королев, Амет-Хан Султан, Головачев, Карасев, Ковачевич, Борисов, Дранищев, Бондаренко, Сержантов и многие другие. Некоторых летчиков из этой славной когорты уже не было в живых, но в полку свято чтили их память, не забыли их отвагу и мужество.
Добрым словом помянул в тот день замполит инженеров и техников, обеспечивших своим самоотверженным трудом успешную боевую деятельность полка. Были названы Спиридонов, Бутов, Фетисов, Карахан, Моисеев, Ляпунов, Зюзин, Косак, Юдин, Кацен и еще многие.
Взволнованно говорил Верховец о командирах и политработниках, об авангардной роли коммунистов и комсомольцев, о славных боевых традициях, по которым живет и воюет полк, о предстоящем наступлении.
Повесть о полке «Нормандия — Неман». Книга посвящена боевому содружеству французских и советских авиаторов. В ней идет речь о зарождении, становлении и большом ратном пути французской эскадрильи (затем полка) «Нормандия — Неман». В. Лавриненков и Н. Беловол рассказывают о людях полка, их подвигах; со знанием дела воссоздаются напряженные воздушные схватки с врагом, прослеживаются судьбы десятков французских и советских авиаторов. Один из авторов — дважды Герой Советского Союза, ныне генерал-полковник авиации В. Д. Лавриненков — на заключительном этапе Великой Отечественной войны дружил со многими французскими летчиками, крылом к крылу с ними громил хваленых гитлеровских асов.
В документальной повести автор, дважды Герой Советского Союза генерал-полковник авиации Владимир Дмитриевич Лавриненков, тепло и с глубоким знанием дела рассказывает о своем замечательном командире Герое Советского Союза Льве Львовиче Шестакове, человеке беспримерной храбрости, новаторе воздушного боя, строгом и взыскательном воспитателе, заботливом наставнике крылатых воинов, вставших на защиту любимой Родины.Книга рассчитана на широкий круг читателей и прежде всего на молодежь.
Пишу и сам себе не верю. Неужели сбылось? Неужели правда мне оказана честь вывести и представить вам, читатель, этого бретера и гуляку, друга моей юности, дравшегося в Варфоломеевскую ночь на стороне избиваемых гугенотов, еретика и атеиста, осужденного по 58-й с несколькими пунктами, гасконца, потому что им был д'Артаньян, и друга Генриха Наваррца, потому что мы все читали «Королеву Марго», великого и никому не известного зека Гийома дю Вентре?Сорок лет назад я впервые запомнил его строки. Мне было тогда восемь лет, и он, похожий на другого моего кумира, Сирано де Бержерака, участвовал в наших мальчишеских ристалищах.
Новая книга Николая Черкашина "Белая карта" посвящена двум выдающимся первопроходцам русской Арктики - адмиралам Борису Вилькицкому и Александру Колчаку. Две полярные экспедиции в начале XX века закрыли последние белые пятна на карте нашей планеты. Эпоха великих географических открытий была завершена в 1913 году, когда морякам экспедиционного судна "Таймыр" открылись берега неведомой земли... Об этом и других событиях в жанре географического детектива повествует шестая книга в "Морской коллекции" издательства "Совершенно секретно".
Все подробности своего детства, юности и отрочества Мэнсон без купюр описал в автобиографичной книге The Long Hard Road Out Of Hell (Долгий Трудный Путь Из Ада). Это шокирующее чтиво написано явно не для слабонервных. И если вы себя к таковым не относите, то можете узнать, как Брайан Уорнер, благодаря своей школе, возненавидел христианство, как посылал в литературный журнал свои жестокие рассказы, и как превратился в Мерилина Мэнсона – короля страха и ужаса.
Спросите любого человека: кто из наших современников был наделен даром ясновидения, мог общаться с умершими, безошибочно предсказывать будущее, кто является канонизированной святой, жившей в наше время? Практически все дадут единственный ответ – баба Ванга!О Вангелии Гуштеровой написано немало книг, многие политики и известные люди обращались к ней за советом и помощью. За свою долгую жизнь она приняла участие в судьбах более миллиона человек. В числе этих счастливчиков был и автор этой книги.Природу удивительного дара легендарной пророчицы пока не удалось раскрыть никому, хотя многие ученые до сих пор бьются над разгадкой тайны, которую она унесла с собой в могилу.В основу этой книги легли сведения, почерпнутые из большого количества устных и письменных источников.
Книга Радко Пытлика основана на изучении большого числа документов, писем, воспоминаний, полицейских донесений, архивных и литературных источников. Автору удалось не только свести воедино большой материал о жизни Гашека, собранный зачастую по крупицам, но и прояснить многие факты его биографии.Авторизованный перевод и примечания О.М. Малевича, научная редакция перевода и предисловие С.В.Никольского.
Книга В.Носовой — жизнеописание замечательных русских танцовщиц Анны Павловой и Екатерины Гельцер. Представительницы двух хореографических школ (петербургской и московской), они удачно дополняют друг друга. Анна Павлова и Екатерина Гельцер — это и две артистические и человеческие судьбы.