Возвращение в Итаку - [26]
«Карающий закон, – писал Кант, – есть категорический императив, и горе тому, кто в изворотах учения о счастье пытается найти нечто такое, что избавило бы его от кары или хотя бы от какой-то части ее согласно девизу фарисеев: «Пусть лучше умрет один, чем погибнет весь народ»; ведь если исчезнет справедливость, жизнь людей на земле уже не будет иметь никакой ценности».
Неплохо сказано – о ценности жизни людей на земле, и я часто спрашивал себя, а как же быть со мной? Суд определил мне наказание в восемь лет лишения свободы. Я признан виновным в гибели судна. Гибель судна привела к смерти двадцати человек. Следовательно, мною отняты их жизни. Тут уж Кант беспощаден.
«Здесь нет никакого суррогата для удовлетворения справедливости, – говорит он. – Сколько есть преступников, совершивших убийство, или приказавших его совершить, или содействовавших ему, столько же должно умереть; этого требует справедливость как идея судебной власти…»
«Если он убил, то должен умереть» – таков беспощадный тезис Канта.
Значит, мне должно принять смерть двадцать раз. Двадцать раз я должен умереть… А я продолжал жить. Мне было трудно, но я продолжал жить. Вина моя была обозначена в приговоре, вина была косвенной, но самый суровый приговор я вынес себе сам…
Мне никогда не забыть того, что произошло у островов Кардиган. Пусть впоследствии дело мое было пересмотрено и приговор суда отменен по вновь открывшимся обстоятельствам. Пусть! С меня сняли обвинения, считавшиеся в свое время бесспорными для всех. Ну и что же?! Куда мне самому деваться от того факта, что не существовало больше ни «Кальмара», ни его экипажа? И я мучительно, снова и снова продумывал каждый свой шаг в те часы перед взрывом, восстанавливал в памяти карту архипелага с проложенным мною через северный проход курсом, клял себя за то, что не пошел южным проливом. Случайность? Наверное…
Долгие годы моталась рогатая смерть на длинном минрепе[6]. Разъедаемый морской солью трос лопнул однажды, мина всплыла, и теперь жертвой мог стать тот, чей путь скрестился бы с ее путем, определяемым ветром, волнением и морскими течениями.
Но о мине знали немногие. И они находились за пределами нашего государства. А остальное – молчание, принудительно созданное мистером Коллинзом.
Да, мистер Коллинз блестяще провел свою партию, и только Мирончук перепутал Коллинзу карты.
Но все это произошло потом, много месяцев спустя, а сейчас я сидел перед следователем прокуратуры и мысленно повторял тот последний рейс.
И то сказать, ведь надо нам было пройти мимо злополучной мины в стороне всего на ширину корпуса судна. Конечно, я понимал, что никто не мог предвидеть рокового исхода, никто не мог угадать, что смерть затаилась на нашем курсе, но от понимания этого мне не становилось легче. И я начинал сомневаться в своем праве быть капитаном, если не оказалось у меня этого шестого чувства приближения к опасности, которое так отличает старых моряков. Можно прекрасно знать навигацию, мореходную астрономию, лоцию, уметь рассчитать плаванье по дуге большого круга – эти знания еще не делают тебя капитаном…
Несчастья не приходят к человеку в одиночку.
Я был на берегу, готовился к рейсу, когда моя сестра Люська прислала мне телеграмму о тяжелом состоянии мамы. Мы не виделись с мамой два года, и мне было особенно больно оттого, что, вылетев немедленно, я застал ее уже обряженной в последний путь.
Похоронив мать, я ушел в рейс. Подолгу выстаивая на мостике, думал о ней, рано состарившейся в хлопотах о нас с сестренкой, но так и оставшейся верной памяти отца. Может быть, ей было бы легче, если б на склоне лет рядом с нею был бы близкий ей человек. Ведь мы разлетелись в разные стороны, едва обросли перьями. Но она лишь улыбалась и покачивала головой, едва мы с Люськой заводили об этом разговор.
Когда я вернулся из этого рейса, не стало нашей Светки. Галка ничего не успела сообщить мне в море. И наверно, хорошо, что не успела…
Мне было легче пережить смерть дочери потому, что пришлось спасать Галку. Случайность – нераспознанная вовремя болезнь – привела к гибели ребенка, и целые дни напролет дежурил я в больнице, пока Галка не оправилась от тяжелой нервной горячки.
Потом я увез ее к приятелям на Украину и находился рядом до тех пор, пока не почувствовал, что смогу снова оставить ее на берегу.
Наши отношения изменились. Я относил это за счет несчастья, выбившего Галку из колеи, и когда дал Галке понять, что надо снова подумать о ребенке, она только ответила: «Я боюсь».
– На могилку к Светке сходим вместе? – спросил я, а Стас был уже рядом.
– Да, – ответила Галка и наклонила голову, пряча глаза. – Ты хочешь к Светке со мной?..
– Конечно, – сказал я… – Туда мы обязаны прийти вместе.
Галка закусила губу, я со страхом подумал, что она разрыдается сейчас, но Галка выпрямилась и застыла, глядя куда-то поверх наших со Стасом голов.
Помню, классе в пятом ребята стали смеяться над большой латкой, нашитой матерью на мои протершиеся брюки. Особенно изощрялся Романов, сын школьного сторожа, переросток. Я не ввязывался до поры, старался отмолчаться. Романов не унимался. Тогда будто сорвалась во мне какая-то заслонка. Я рванулся к нему, обхватил горло руками и, свалив с ног, принялся молча душить. Вид у меня, наверное, был страшенный, никто из ребят не решался нас разнять, а Романов – откуда у меня только сила взялась, парень был гораздо крупнее меня, – Романов уже хрипел подо мной. Тогда и примчался завуч Ваулин и оторвал меня от него.
В сборник вошли приключенческая повесть Ю. Пахомова «Сигуатера», рассказывающая о том, как советские моряки, приняв SOS, оказали помощь экипажу либерийского траулера «Орфей», пораженному какой-то странной болезнью. В фантастической повести С. Гагарина «Дело о Бермудском треугольнике» герои неожиданно переносятся во времени на несколько миллионов лет вперед, оказываясь в самых диковинных ситуациях. Прочитав «Океанъ», читатель узнает, что А. В. Колчак был не только врагом молодой Советской республики, но еще и храбрым моряком, известным исследователем Арктики.
Настоящий том содержит в себе произведения разных авторов посвящённые работе органов госбезопасности, разведки и милиции СССР в разное время исторической действительности.Содержание:1. Виктор Семенович Михайлов: Бумеранг не возвращается 2. Владимир Георгиевич Михайлов: Выстрел на Лахтинской 3. Виктор Семенович Михайлов: На критических углах 4. Виктор Семенович Михайлов: Слоник из яшмы. По замкнутому кругу 5. Виктор Семенович Михайлов: Повесть о чекисте 6. Виктор Семенович Михайлов: Под чужим именем 7. Виктор Семенович Михайлов: Стражи Студеного моря 8.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман «Мясной Бор» посвящен одной из малоизвестных страниц Великой Отечественной войны — попытке советских войск, в том числе 2-й ударной армии, прорвать блокаду Ленинграда в начале 1942 года. На основе анализа многочисленных документов, свидетельств участников боев автор дает широкую панораму трагических событий той поры, убедительно показывает героизм советских воинов и просчеты военно-политического руководства страны, приведшие к провалу операции. Среди действующих лиц романа — И. Сталин, К. Ворошилов, К.
Роман Станислава Гагарина «Умереть без свидетелей» — остросюжетный, приключенческий детектив о сложной, полной опасностей работе уголовного розыска.
В книге рассказывается о партизанском отряде, выполнявшем спецзадания в тылу противника в годы войны. Автор книги был одним из сотниковцев – так называли партизан сформированного в Ленинграде в июне 1941 года отряда под командованием А. И. Сотникова. В основу воспоминаний положены личные записи автора, рассказы однополчан, а также сведения из документов. Рекомендована всем, кто интересуется историей партизанского движения времен Великой Отечественной войны. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Автор этой книги — бывший штурман авиации Черноморского флота, ныне член Союза журналистов СССР, рассказывает о событиях периода 1941–1944 гг.: героической обороне Севастополя, Новороссийской и Крымской операциях советских войск. Все это время В. И. Коваленко принимал непосредственное участие в боевых действиях черноморской авиации, выполняя различные задания командования: бомбил вражеские военные объекты, вел воздушную разведку, прикрывал морские транспортные караваны.
Немало суровых испытаний выпало на долю героев этой документальной повести. прибыв на передовую после окончания снайперской школы, девушки попали в гвардейскую дивизию и прошли трудными фронтовыми дорогами от великих Лук до Берлина. Сотни гитлеровских захватчиков были сражены меткими пулями девушек-снайперов, и Родина не забыла своих славных дочерей, наградив их многими боевыми орденами и медалями за воинскую доблесть.
В романе показана борьба югославских партизан против гитлеровцев. Автор художественно и правдиво описывает трудный и тернистый, полный опасностей и тревог путь партизанской части через боснийские лесистые горы и сожженные оккупантами села, через реку Дрину в Сербию, навстречу войскам Красной Армии. Образы героев, в особенности главные — Космаец, Катица, Штефек, Здравкица, Стева, — яркие, запоминающиеся. Картины югославской природы красочны и живописны. Автор романа Тихомир Михайлович Ачимович — бывший партизан Югославии, в настоящее время офицер Советской Армии.
Роман югославского писателя — лирическое повествование о жизни и быте командиров и бойцов Югославской народной армии, мужественно сражавшихся против гитлеровских захватчиков в годы второй мировой войны. Яркими красками автор рисует образы югославских патриотов и показывает специфику условий, в которых они боролись за освобождение страны и установление народной власти. Роман представит интерес для широкого круга читателей.
Осетинский писатель Тотырбек Джатиев, участник Великой Отечественной войны, рассказывает о событиях, свидетелем которых он был, и о людях, с которыми встречался на войне.