Возвращение в Арден - [10]

Конечно, при физической силе Дуэйна воздержание доставляло ему немало хлопот. Он подавлял свою сексуальность трудом и добился в этом немалых успехов. Он прикупил двести акров по соседству, работал по десять часов в день и, казалось, иллюстрировал физический закон: от его сексуального голода толстел банковский счет.

Я увидел свидетельства его процветания, когда мы с ним перетаскивали коробки и чемоданы в старый бабушкин дом.

– Господи, Дуэйн, да ты купил новую мебель!

Вместо старой рассохшейся мебели бабушки в комнате стояло то, что я назвал бы “гарнитуром для отдыха конца пятидесятых”: тяжелые кресла, диван с гнутыми ножками, кофейный столик, настольные лампы взамен керосинок, даже какие-то картины в рамках на стене. В этом старом доме подобная мебель выглядела бестактно, напоминая обстановку дешевого мотеля. Напомнила она и еще что-то, чего я не мог вспомнить.

–Думаешь, что глупо покупать новую мебель для старого дома? – спросил он. – Видишь в чем дело, у меня тут все время гости. В апреле были Джордж и Этель, в мае Нелла из Сент-Пола... – он перечислил всех кузенов и их детей, которые жили в доме неделю или больше. – Иногда здесь прямо гостиница. Видно, все эти городские хотят показать своим детям, что такое ферма.

Пока он говорил, я разглядывал старые фото, висевшие на стенах еще с тех времен. Я хорошо знал их: вот я сам в девять лет, в костюмчике и с прилизанными волосами, а вот Дуэйн в пятнадцать, подозрительно глядящий в объектив. Рядом висела фотография Алисон, на которую я старался не смотреть, хотя видел, что она там. Вид этого милого, чуть диковатого лица мигом выбил бы меня из колеи. Тут я заметил, что в доме необычайно чисто.

– А тут как раз в Ардене, – продолжал Дуэйн, – устроили распродажу мебели. Вот я и купил это все по дешевке. Привез целый грузовик.

Вот на что это еще похоже: на офис терпящей крах фирмы.

– Мне нравится, что она выглядит модерново, – заявил Дуэйн с тенью вызова. – Всем нравится.

– Вот и хорошо, – сказал я. – Мне тоже нравится. Меня слепил отсвет фотографии Алисон, висящей на стене. Я помнил эту фотографию очень хорошо. Снято в Лос-Анджелесе, как раз перед тем, как супруги Грининг развелись, и Алисон с матерью переехали в Сан-Франциско. Даже в детстве лицо Алисон было прекрасным и загадочным, и фотограф уловил это в ней. Она выглядела так, будто знала все на свете. При мысли об этом у меня кольнуло в сердце, и я сказал:

– Хорошо бы затащить сюда стол. Он мне нужен для Работы.

– Нет проблем, – бодро откликнулся Дуэйн. – У меня есть старая дверь, которую можно поставить на козлы.

– Спасибо. Ты радушный хозяин. И у тебя очень чисто.

– Помнишь миссис Сандерсон, что живет вниз по дороге? Тута Сандерсон? У нее умер муж пару лет назад, и она живет со своим сыном Редом и его женой. У Реда хорошая ферма, почти как у Джерома. В общем, я договорился с Тутой, чтобы она каждый день готовила тебе, стирала и убирала в комнате. Вчера она уже была, – он замялся. – Она хочет пять долларов в неделю плюс твои продукты. Она не может ездить в магазин с тех пор, как ей удалили катаракту. Ты согласен?

– Конечно. И пусть берет семь долларов. А то мне будет казаться, что я ее обкрадываю.

– Как хочешь. Но она сказала “пять”, а с ней не поспоришь. Давай достанем пиво.

Мы вышли во двор, согретый солнцем и пропитанный запахами фермы. На воздухе пороховой запах Дуэйна чувствовался сильнее, и я спрятался от него в машине.

Взяв пиво, мы пошли мимо сарая, мимо амбара к большому баку, стоящему возле коровника.

– Ты в письме писал, что работаешь над книгой.

– Это моя диссертация.

– И о чем?

– Об одном английском писателе.

– Много он написал?

– Много, – я засмеялся. – Чертовски много. Дуэйн тоже засмеялся.

– А почему ты им занялся?

– Долгая история. Слушай, я хотел навестить кое-кого из знакомых. Здесь остался кто-нибудь?

Он задумался, пока мы проходили мимо бурого пятна, где когда-то была беседка.

– Помнишь Белого Медведя Говра? Он сейчас шериф в Ардене.

Я чуть не выронил пиво:

– Белый Медведь? Этот хулиган? – когда мне было десять, а Белому Медведю семнадцать, мы с ним обкидывали прихожан в церкви Гетсемана шариками из жеваной бумаги.

– Именно. Он хорошо работает.

– Надо ему позвонить. Он мне всегда нравился, хотя был слишком неравнодушен к Алисон.

Дуэйн удивленно взглянул на меня и продолжил:

– Боюсь, сейчас ему не до тебя. Я вспомнил другое лицо из прошлого – самого доброго и смышленого из всех арденских парней.

– А где Пол Кант? Неужели он здесь? Я думал, он уехал в университет и не вернулся.

– Нет, он здесь. Работает в Ардене, в универмаге Зумго. По крайней мере, так я слышал.

– Не могу поверить. Он работает в универмаге? Он что, менеджер?

– Просто работает, – Дуэйн снова взглянул на меня, на этот раз чуть виновато. – Говорят, он немного не в себе.

– Не в себе?

– Ну ты же знаешь, какие длинные у людей языки. Позвони ему и узнай сам.

– Я знаю, какие у них языки, – я вспомнил жену Энди. – Обо мне они достаточно поговорили. А некоторые и до сих пор говорят.

Мы подошли к баку, и я наклонился над его поросшей мхом кромкой и стал опускать бутылки в зеленоватую воду.