Наметив себе первую жертву — того, кто замахнулся дубиной, Тарзан ударил его в подбородок. Дубина выпала из рук апаша, а сам он очутился в беспамятстве в другом конце комнаты. Тарзана охватил азарт состязания, азарт бойца, чувствовавшего всю опасность минуты. Налет цивилизации, к которой он приобщился за последнее время, сразу сошел с него, обнажив дикого, неукротимого зверя.
За дверью, в конце коридора стоял, ожидая результатов схватки, Роков. Ему очень хотелось узнать перед уходом, прикончили ли Тарзана, но присутствовать при убийстве не входило в его расчеты.
Женщина все еще стояла там, где ее увидел Тарзан при входе в комнату, но лицо ее постоянно менялось.
Отчаяние, которое было на нем при появлении Тарзана, сменилось коварной улыбкой, когда сзади к Тарзану подкрался сообщник мнимой пострадавшей. Этой улыбки Тарзан уже не видел. Коварная улыбка сменилась изумлением, затем — ужасом. Да и кто бы не ужаснулся?
Безобидный на вид человек, завлеченный в комнату притворными криками о помощи, превратился в демона.
— Что он делает! — воскликнула она. — Это же зверь!
В эту минуту зубы Тарзана впились в горло одного из нападавших. Он сражался так, как научил его опыт борьбы с исполинскими обезьянами — самцами из племени Керчака. Он обрушивал удары сразу во все стороны, носясь, как метеор, по комнате из одного угла в другой. То его мощный кулак разбивал чей-то подбородок, то его цепкие руки душили кого-то за горло, то ногами он отбрасывал в сторону тех, у кого еще хватало смелости нападать.
С криками ужаса и боли апаши один за другим обратились в бегство. Но еще до того, как первый из них, окровавленный и разбитый, показался на лестнице, Роков понял, что Тарзан не отдаст дешево свою жизнь. Поэтому он поспешил к телефону, известив полицию с том, что какой-то злодей совершает убийство на улице Моль, в третьем этаже дома № 27.
Когда полицейские агенты прибыли к месту происшествия, они нашли валявшихся в беспамятстве трех мужчин, испуганную женщину, забравшуюся на грязную кровать, в ужасе закрывшую лицо руками, и, наконец, приличного на вид молодого человека, стоявшего посреди комнаты в ожидании новых врагов на смену уничтоженным. Несмотря на приличное платье, это был разъяренный дикий зверь, смеривший полицейских жестоким взглядом стальных серых глаз. При запахе крови Тарзан расстался с последними признаками цивилизации. Теперь он готов был дать отпор любому врагу, как лез, окруженный охотниками.
— Что здесь случилось? — спросил один из полицейских.
Тарзан дал короткий ответ. Он обратился за подтверждением своих слов к женщине, лежавшей на кровати. Ее ответ заставил его содрогнуться.
— Он лжет, — пронзительно крикнула та, обращаясь к агентам. — Он ворвался в мою комнату, когда я была одна. Когда я оттолкнула его, он хотел убить меня, и убил бы, если бы не подоспели на помощь прохожие. Это — дьявол! Он один голыми руками и зубами чуть-чуть не убил десятерых.
Тарзан был так поражен вопиющей неблагодарностью, что не мог сказать ни слова.
Кажется, полицейские отнеслись несколько недоверчиво к только что услышанному заявлению. Они уже имели дело с этой дамой и с ее милой компанией, представители которой валялись здесь же на полу. Но они были полицейскими, а не судьями, и потому решили задержать всех застигнутых на месте происшествия, предоставив кому следовало разобраться в том, кто прав, кто виноват.
Но оказалось, что объявить этому прилично одетому молодому человеку известие об аресте гораздо легче, чем арестовать его на самом деле.
— Я ни в чем не повинен, — спокойно заявил он, — я думал только о самозащите. Не понимаю, с какой целью эта женщина клевещет на меня. У нее нет оснований питать ко мне вражду.
— Ладно, — сказал один из полицейских, положив руку на плечо Тарзана. — Вы расскажете все это судье.
Через мгновенье полицейский лежал, скорчившись от боли, в противоположном углу комнаты. Его товарищей, бросившихся на помощь, постигла та же участь, которая незадолго перед тем выпала на долю нанятых Роковым апашей.
Тарзан так быстро и с такой силой обрушился на агентов, что те даже не успели пустить в ход свои револьверы. Во время короткой схватки Тарзан заметил, что окно на улицу открыто и что за ним виднеется не то дерево, не то телеграфный столб.
Один из лежавших на полу агентов, наконец, выхватил револьвер и выстрелил в Тарзана. Пуля пролетела мимо и застряла в оконной раме. В тот же момент Тарзан сбросил лампу с камина. Свет погас. Комната погрузилась в темноту.
Полицейские увидали на фоне окна гибкую фигуру, прыгнувшую на телеграфный столб. Те из них, кто еще способен был передвигаться, выбежали на улицу, но она была пуста. Преступник исчез.
Озлобленные полицейские выместили досаду на женщине и оставшихся в комнате апашах. Всю компанию доставили в управление. Бедные исполнители закона чувствовали себя униженными происшедшим эпизодом. Им было в высшей степени неприятно отметить в рапорте, что один невооруженный человек расправился с целым отрядом, а затем улизнул так ловко, как будто и не существовал.
Полицейский, оставшийся на улице, клялся и божился, что никто не прыгал из окна и вообще не покидал здания с того момента, как его товарищи вошли туда. Все думали, что он лжет, хотя все сказанное им являлось чистейшей правдой.
