Возвращение тамплиеров - [57]

— А ты веришь в Бога?

Монах сделался серьезным:

— Конечно, как и ты, брат. Ужас как верю, иначе жизнь моя не имела бы смысла.

Эти слова отозвались в наших сердцах, словно глухие удары каменного колокола. Внезапно монах заговорил по-другому:

— Вижу много земли и много скотины. А золото у вас есть?

— А что?

— Скоро оно вам очень понадобится. Все золото. Может статься, его окажется даже мало.

Монах встал. Его тощая фигура зловеще обрисовалась на фоне светлого неба.

Сильно взволнованный, Таддео шагнул к нему:

— Объясни. Что ты хочешь этим сказать?

— Глазам не прозреть то, что написано на роду, но голова-то знает, что колесо фортуны вертится. — Пылающие глаза впились в Таддео. — Ты приор и потому делай, как я велю: не строй здесь ничего. Не придется тратить деньги и страдать при виде руин своей земной славы.

Монах повернулся и зашагал прочь. Таддео остановил его, крикнув вслед:

— Куда же ты? Поговорим еще.

Тот не обернулся.

— Завтра мне надо быть в Фульде.

Я в изумлении воскликнул:

— В Фульде? Но ведь это же далеко за Вюрцбургом, на другом конце света.

Таддео поддержал меня, тоже понимая, сколь невероятна подобная затея:

— Завтра ни за что туда не доберешься, даже будь у тебя ангельские крылья.

Монах обернулся ровно настолько, чтобы мы увидели его улыбку. Улыбку гиены.

— Крылья есть не только у ангелов. У птиц ведь тоже есть, не так ли? — Он указал на небо. Потом добавил: — В Фульде находится один отличный монастырь. Туда удалился от мира старый аббат, который продал вам Хиршау. Он давно выплачивает мне старый должок. И вот завтра последний взнос. Самый важный, вы же понимаете.

Черное лицо его вплотную придвинулось к рыжебородому лицу Таддео. И вдруг монах запел:

— «Девять рыцарей отправились на Восток. Девять рыцарей…» — Он остановился. — Ты ведь знаешь эту песенку, так?

Таддео растерянно посмотрел на меня. А тот продолжал низким голосом:

— Меченосец, послушай меня, сбереги все свои деньги, все золото. Все, что имеешь. Не знаю, конечно, хватит ли его.

Он наклонился и пальцем начертал на голой земле цифры, расположив их треугольником:

И начал спускаться с холма в противоположную от аббатства сторону. Мы стояли и смотрели на загадочный треугольник.

— Ничего не понимаю, — сказал Таддео. — А ты?

Я покачал головой:

— Нет, и все никак не вспомню, где же я встречал этого монаха.

И тут из аббатства донесся призывный звон колокола.

Прежде чем двинуться в путь, Таддео попытался ногой стереть треугольник. Но числа остались, словно были высечены на камне.

Зато исчез черный монах.

Некоторое время спустя мы узнали, что старый аббат из Хиршау умер в Фульде как раз в тот день, когда черный монах должен был встретиться с ним. Известие не удивило меня, потому что я ожидал его.

Таддео посмотрел один старый текст, хранившийся в библиотеке, и выяснил, что это за ересь, в которой обвиняли рыцарей Креста. В восьмом веке они стали именовать себя рыцарями Света — Люциферами — и за это были отлучены от Церкви.

Между тем беспокойство от этой странной встречи прошло, неприятные воспоминания рассеялись — как и намерение построить часовню. В нашем богатейшем аббатстве мы чувствовали себя прекрасно, словно мыши в мучном амбаре. 12 апреля 1313 года мы собрались в «раю» — в полукруглом помещении за главным алтарем. Мы еще пели вечерний хоровой чин, как вдруг из секретариата, слева от алтаря, выглянул безбородый капеллан. Мелко семеня, он почтительно приблизился к приору и что-то быстро зашептал ему на ухо. Таддео поднялся со скамьи и жестом предложил мне последовать за ним. Мы поспешно прошли темное помещение канцелярии и вышли в узкий коридор, который вел из церкви к жилищу приора.

Мы не почувствовали никакого запаха серы, но он там был. Черный монах спокойно ожидал нас, сидя у жаровни и грея руки у огня. Насмешливо улыбаясь, он сощурил красные глаза:

— Вижу, ты не удивлен, приор. Ты ведь знал, что мы еще увидимся, скажи честно.

Таддео кивнул в знак согласия.

— Зачем пришел?

— Потому что только я могу помочь тебе. — Он обернулся ко мне и приказал удалиться. Таддео жестом велел повиноваться. Когда я был уже в дверях, монах снова обратился ко мне: — Рыцарь, я тебя уже видел. Но где?

Я не удостоил его ответом. Я вышел из комнаты и в ту же минуту на меня обрушился адский грохот чудовищной катастрофы. Казалось, земля и небо разлетелись на куски с неслыханной силой — но при этом сверху не пролилось ни капли.

Позднее аббатство сделалось ареной какого-то поистине фантасмагорического спектакля. Черное, безлунное небо вспарывали бесчисленные молнии и сотрясали леденящие душу удары грома, а длинная процессия монахов с факелами двигалась мимо главного алтаря, от жилища настоятеля к монастырскому двору.

Все ценности, хранимые в казначействе, были разделены на части и разложены по небольшим мешкам. Каждый нес по одному мешку и бросал его в заброшенный колодец посреди монастырского двора. Черный монах, почти невидимый, сидел рядом с колодцем и внимательно следил за происходящим. Видны были только его расширенные от жадности глаза.

Каждому брату достаточно было всего дважды сходить к колодцу. Когда я готовился бросить туда второй мешок, чья-то рука больно сжала мое плечо. Это был черный монах.