Возвращение Скорпиона - [29]

Во-первых, я все же пришел к выводу, что непосредственно за свою шкуру (как, надеюсь, и замечательную шкурку Маргариты) пока чересчур трястись не стоило. Убивать нас неизвестному (или неизвестным) до того как либо выжмет из меня все об алмазе, либо окончательно убедится, что не выжмет, нет ни малейшего резона.

Наоборот, ежели он узнает о моем конфликте с местными крёстными папиками — а не узнать не может, — то наверняка предпримет все меры к тому, чтобы меня, не дай бог, не пришили раньше времени. Раньше того, как встретится со мной лично (посредники в таких вопросах нонсенс) и поболтает по существу.

Другой момент. Абсолютно веря в искренность Паука, уверявшего, что никто из здешних боссов к исчезновению Риты отношения не имеет, я столь же абсолютно не верил в искренность самих этих боссов, точнее — одного из них, потому что создавать "товарищество на вере" по добыче "Чёрного Скорпиона" не станет никакой осёл. А надеяться, что человек, выманивший меня сюда и умыкнувший с целью давления на меня Маргариту, дочь едва ли не главного мафиози в здешних краях, — осёл, было бы неосмотрительно. Хотя пока, по сути, для меня это ни шиша не меняло: начиная свою игру, он столь же тщательно, как и в случае с шантажистом "посторонним", просто обязан беречь нас, а особливо меня, от своих собратьев.

Чёрт, при таком варианте присутствовал и еще один скользковатый нюанс, но уже для Паука. Ведь если похититель Риты — его "коллега" из соседней стаи, то ему прекрасно известно, о ком речь. И что, по идее, старик должен "бить в набат" — а он молчит как рыба об лед, лепечет что-то о "какой-то" женщине. И значит…

И значит, он может заподозрить Паука в тайных, пардон, со мной сношениях и в удобный момент прижать и его. Но, впрочем, эта палка о двух концах: неизвестный должен столь же прекрасно осознавать, как уже его самого способен прижать Паук, ежели выяснит, кто украл его дочь.

А-а-а… Я махнул рукой. Обсасывать варианты и возводить всевозможные умозрительные конструкции можно до бесконечности, однако из сложившегося на данный час "статус-кво" больше ни фига не выдоишь. Просто надо ждать развития событий, а уж где ждать — ей-ей, однохренственно.

Я снова махнул рукой. Останавливая машину.

Первая пулей пронеслась мимо. Вторая тоже. Повезло на третьей.

Я залез на заднее сиденье, потому что хотел раскинуться повольготнее, и назвал водителю адрес. Доехать-то мы доехали нормально, однако мужик всю дорогу опасливо крутил головой, и я наконец не выдержал и посоветовал хотя бы иногда глядеть вперед, заверив, что ни убивать его самого, ни реквизировать его драгоценный шарабан я не намерен.

После этого шофер покраснел, засопел, запыхтел, и остаток пути мы проделали во вполне сносном режиме.

Я сказал, где притормозить, отдал деньги: "Большое вам спасибо!", но, похоже, сосулька в сердце его так и не растаяла.

Обойдя дом со всех сторон и не обнаружив никого и ничего подозрительного, ступил в темный подъезд, поднялся на второй этаж и нажал кнопку звонка. На этот раз похабно проверещала "Ламбада", и на этот раз я не стал баловаться с "глазком". Может, потому и дверь открылась быстрее.

Лариса стояла и молча смотрела на меня. Рубашка в ее туалете уступила место длинному купальному халату, а в выражении лица не проскальзывало совершенно никаких эмоций. Только где-то в самой глубине черных-пречерных глаз нет-нет да вспыхивали микроскопические искорки, но ведь они могли означать что угодно, верно?

Сообразив наконец, что пауза затягивается до неприличия, я с понтом несмело улыбнулся:

— Здесь посылают на Луну?

Женщина усмехнулась:

— И какого же ответа вы ждете? Как в первоисточнике?

Я почти испугался:

— Что вы-что вы! Не надо как в первоисточнике! Просто неудачная шутка… — И тяжело вздохнул: — Не приютите бедного странника?

Лариса прищурилась:

— А что, остальные богадельни уже закрыты?

Я понуро уронил голову:

— Увы, после таинственного исчезновения Маргариты Владимировны я вдруг осознал, что кроме вас в этом городе у меня никого нет.

Она всплеснула холеными белыми руками, скромненько оборудованными тонким золотым браслетом-цепочкой и тремя перстнями.

— Да что вы!

— Угу, — подтвердил я. — Нет, я знаю чуть-чуть Ритиного отца — четыре раза в жизни с ним разговаривал (святая правда), но…

— Но пришли именно ко мне, да?

— Да.

Еще пару секунд стоп-кадр — и она посторонилась.

— Ладно, проходите, бедный странник.

Я вошел в переднюю и стал разуваться.

— Поищите, там где-то должны быть шлепанцы. — Голос Ларисы раздавался уже, судя по всему, из кухни. — Нашли?

— Нашел.

— Не малы?

— В самый раз, — заверил я хозяйку, невольно подумав при том: а интересно, сколько же мужиков влезали в эти шлепанцы сорок третьего размера до меня и сколько еще влезут после?..

Нет-нет, я вовсе не отождествлял сей "тапочный акт" с непременным последующим актом иного рода — сам-то, к примеру, приперся сюда вроде бы не за тем, а значит, вроде бы не за тем могли приходить сюда и другие собратья мои по полу и разуму, однако помните старый итальянский фильм "Следствие по делу гражданина вне всяких подозрений", главный герой которого (Волонте), большая шишка, убивает шлюху, уверенный, что ему ничего за это не будет? Так вот про ту шлюху в полицейском протоколе пишут: "Вела исключительно постельный образ жизни". Признаюсь, нам, соплякам, этот "исключительно постельный образ жизни" был тогда как щелка в иной, взрослый, мир, и выражение это нам жутко нравилось, как нравилось несколькими годами раньше чеканное Атосово (из французского фильма): "Миледи де Винтер, заклейменная проститутка…", а несколькими годами позже…