Возвращение Скарамуша - [119]

Тюилье, как и мэра несколькими минутами раньше, явно потрясло такое обращение. Какой же огромной должна быть власть человека, который позволяет себе такой тон в разговоре с президентом Революционного комитета! Но, поскольку самоуверенность Тюилье покоилась на более прочном основании, чем самоуверенность мэра, её было не так-то просто разрушить. Опомнившись, президент надменно изрёк:

— Вам нет необходимости напоминать мне о моём долге.

— Надеюсь, вы правы. Но если я замечу такую необходимость, то сделаю это без колебаний. Лучше взгляните сюда, гражданин президент. — И Андре-Луи снова предъявил свой мандат.

Тюилье разглядывал документ долго и внимательно. Среди других подписей он заметил и подпись Сен-Жюста. Мандат произвёл на него тем большее впечатление, что он имел весьма смутное представление о функциях агента Комитета общественной безопасности. Прежде президент уже имел дело с одним или двумя представителями власти и знал, насколько широки их полномочия. Агент Комитета общественной безопасности был чем-то новым в его опыте. В этом не было ничего удивительного, ибо агентов Комитета никогда не посылали с подобными поручениями. Прекрасно сознавая это, Андре-Луи рассчитывал, что о его полномочиях будут судить по его поведению. Чем более властно и заносчиво он будет держаться, тем больше шансов, что его полномочия сочтут неограниченными.

— Передайте документ коменданту. Он должен знать, на каком основании я буду отдавать ему приказы, если возникнет такая необходимость.

Андре-Луи прекрасно отдавал себе отчёт в том, что посягает на чужие права. Тюилье нахмурился.

— Если у вас будут приказы для коменданта, он получит их от меня или от мэра.

Андре-Луи смерил его суровым взглядом.

— Пока я в Блеранкуре, Национальная Гвардия будет получать приказы и от Комитета общественной безопасности, через меня, его представителя. Я хочу, чтобы вы это чётко себе уяснили. Я здесь не для того, чтобы в игрушки играть или спорить о формальностях. Я здесь по делу. По серьёзному делу. Давайте перейдём к нему. Буассанкур, подай гражданам стулья.

Буассанкур поставил перед столом три стула, и вся троица села лицом к Андре-Луи и выжидательно посмотрела на гражданина агента. Мэр растерянно моргал красноватыми глазками, Тюилье сохранял надменное и неприступное выражение лица, Люка с независимым видом развалился на стуле и поигрывал саблей.

Андре-Луи откинулся на спинку стула и хищно разглядывал представителей власти Блеранкура.

— Итак, — заговорил он веско, — этот невинный с виду провинциальный городишко оказался прибежищем реакционеров, оплотом заговора против Республики, Единой и Неделимой.

Тюилье попытался было вставить слово.

— Но это было…

— Не перебивайте меня. Я осведомлён о том, что здесь было. И я озабочен делом, которое привело к аресту этого Торина.

Для Тюилье наконец всё прояснилось. Этого агента прислал в Блеранкур сам Сен-Жюст. Прислал, чтобы тот добыл — а если понадобится, то и сфабриковал — доказательства, необходимые, чтобы отправить обманутого мужа госпожи Торин на гильотину. Тюилье отчётливо понял, в чём состоит его долг. Он обязан работать рука об руку с этим ловким и умелым агентом Комитета общественной безопасности. Хмурое настороженное выражение его лица сменилось сочувственной серьёзностью.

— Ах, да. Это очень печальный случай, гражданин агент. Блеранкур не может вспоминать о нём без стыда.

Ответ Андре-Луи привёл его в полное замешательство.

— Я бы лучше думал о Блеранкуре, да и о вас, если бы вы представили мне какие-либо доказательства, чтобы мы могли вырезать эту раковую опухоль деспотизма.

— Что вы имеете в виду?

— Послушайте, гражданин, не стоит со мной шутить. Где доказательства вашей доброй воли, вашего патриотического рвения?

— Но разве мы не арестовали негодяя Торина, не отправили его в Париж для суда?

— За участие в заговоре, — со значением произнёс Андре-Луи и сделал выразительную паузу. — Ну же! Где остальные? Где сообщники этого мерзавца? Где другие заговорщики? Вы их арестовали?

Тюилье начал терять терпение.

— О чём вы говорите? Нам ничего не известно о других.

— Вот как? Андре-Луи вскинул брови. На его лице внезапно появилась полная сарказма улыбка. — Вы, кажется, собираетесь меня уверить, что в Блеранкуре человек может составить заговор в одиночку? Это что, особенность жителей вашего края?

Мэра поразила проницательность этого замечания.

— Силы небесные! — воскликнул он и повернулся к Тюилье. — Ну конечно, у этого типа должны быть сообщники! Человек не может участвовать в заговоре один. Гражданин агент совершенно прав.

— А, вы тоже это заметили? Я рад, что Блеранкур не лишён здравомыслия, хотя и приходится прилагать усилия, чтобы его обнаружить. Что же, гражданин президент, вы оказались не слишком бдительны. Вы выяснили, что Торин — заговорщик. Вы арестовали его и на сём успокоились. Вы не взяли на себя труда установить, кто сообщники этого типа. Честное слово, полагаю, Комитету общественной безопасности самое время разобраться в этом вопросе.

Андре-Луи взял карандаш и быстро написал на бумаге несколько строк.

Мэр выглядел совершенно ошеломлённым. Тюилье снова нахмурился, но промолчал. Он сознавал, что, чем меньше он скажет, тем лучше. Дело обстоит совсем не так, как ему казалось вначале. Лучше он предоставит своему другу Сен-Жюсту разобраться с этим наглым, пронырливым молодым агентом. Сен-Жюст быстро поставит на место этого субъекта. Больше он не будет совать нос, куда не следует.