Возвращение Сэмюэля Лейка - [55]

– Ну, как там? – спросил Бэнвилл, едва Блэйд переступил порог. – Блеск и мишура?

Блэйд не совсем понял вопрос, но кивнул: ага, блеск и мишура.

Нобл сказал:

– Во дворе полицейская машина. Видел тебя помощник шерифа?

Блэйд плюхнулся на стул рядом со Сван, достал из кармана мелочь и высыпал горкой на стол. Одиннадцать монет.

– Сперва увидел, – ответил Блэйд, – а потом передумал. Как по-вашему, похож я на пирата?

Когда Рас Белинджер узнал, что его сына прячут Мозесы, а полиция и местные жители с ними в сговоре, с ним едва не случился припадок. Он убьет Тоя Мозеса, ей-богу, убьет. Всадит сукину сыну пулю между глаз.

– Сядешь на электрический стул, – сказала жена, услышав эту угрозу в десятый раз. И голос ее не дрогнул.

– Не дождешься, – огрызнулся Рас.

Если вдуматься, Джеральдина права. За умышленное убийство, тем более в общественном месте, придется отвечать. Даже если речь об убийстве при смягчающих обстоятельствах, суд может их не увидеть.

Рас день и ночь думал, как отомстить Тою и всему их роду. Но коли весь свет знает о семейной вражде, то что бы ни случилось у Мозесов, Рас – первый подозреваемый. Сгорит дом – Раса обвинят в поджоге. Упадет кто-то с лестницы – станут думать, будто Рас ее подпилил.

И однажды утром ему пришел в голову план, простой и совершенный, – как он раньше не додумался? Он сидел позади дома на стуле, когда его осенило. Рас смотрел на двор с лабиринтом загонов, конюшен и прочих построек, пока Джеральдина его стригла. До той минуты он был разъярен и измучен, настоящий комок нервов, но едва понял, что следует делать, тут же расслабился. Давненько ему не было так хорошо.

План требует времени – поспешишь, все испортишь, а ошибаться он не намерен. Он запасется терпением, а его уважаемые соседи пусть пока поварятся в собственном соку. Пускай не спят ночами, гадая, почему он не пытается вернуть сына и что за ужасы начнутся, когда наконец он возьмется за дело. Если подумать, ради этого стоит потерпеть – ради мысли, что вся эта гнусная семейка места себе не находит от беспокойства.

Джеральдина закончила стричь, сдула с шеи Раса обрезки волос. Рас поднялся со стула другим человеком. К вечеру он прибрал в сарае, привел в порядок копыта всем лошадям и вкопал столбы для нового загона.

Глава 27

Время шло.

Все Мозесы и Лейки в глубине души чувствовали, что может случиться Нечто Ужасное, но чем дальше, тем меньше в это верилось, особенно детям. Сван, Блэйд, Нобл и Бэнвилл остаток лета катались на Леди, играли в пиратов и искали клады. Иногда все четверо залезали под дом и, лежа на животе, рисовали пальцами на земле – Блэйд научил остальных. Случалось, они не могли остановиться, пока не изрисуют площадку под домом от края до края.

Взрослые смотрели, как играют дети, радовались и диву давались, до чего быстро они растут – особенно Блэйд. Парнишка рос, как молодой бычок на свежей траве. Во взгляде появился блеск, кожа отливает медью, с лица не сходит улыбка.

Тем временем Сэмюэль проводил дни, работая не по призванию. Ночи были еще тяжелее, чем дни. Он таил от всех растущее в душе отчаяние, но, заслышав музыку и смех из бара, часто уединялся у себя в комнате и слушал по радио передачу «Библейский час», надеясь получить у Бога ответы на свои вопросы. Иногда он ездил по окрестностям в поисках, не идет ли где-нибудь служба. Посещал молитвенные собрания, богослужения под открытым небом. Если ни в одной из белых церквей ничего не было, он отправлялся в церкви для черных, где вдохновенная музыка радовала его и утешала.

Сэмюэль приходил и уходил, а Бернис старалась почаще попадаться ему на глаза. Ее просто снедала потребность наведаться в церковь. Ничего, если она поедет с ним? Сэмюэлю неловко было отказывать, но он каждый раз звал с собой и Уиллади. У нее и без того забот хватало – присматривать за детьми, делать заготовки на зиму, – но она выкраивала время. Столь частые посещения церкви были для Уиллади непривычны и вскоре начали ее утомлять.

– Может, лучше побудем дома, все вместе? – сказала она мужу как-то вечером.

Он собирался на богослужение в Эмерсон, придорожный поселок в нескольких милях от дома. Уиллади тоже должна была ехать, но в тот день она закатала в банки двенадцать литров стручковой фасоли и столько же груш, постирала белье, сделала уборку, приготовила обед и успела порядком устать.

– Мне кажется, сидеть на заднем дворе и смотреть, как дети ловят светлячков, – тоже служение Богу.

Сэмюэль отвечал: если нет настроения, не езжай, но я не перестану искать у Бога ответов.

– Может, Бог ответит: разрежьте арбуз, и пусть сок течет по подбородку, – отозвалась Уиллади.

Сэмюэль счел, что она относится ко всему слишком легкомысленно, но был не прав. На взгляд Уиллади, Бог создал арбузы, чтобы люди утоляли жажду, а людей – чтобы те любили друг друга и радовались жизни. Если без конца искать во всем Божью волю, перестаешь замечать главное.

И все-таки она поехала с Сэмюэлем. Как и Бернис.

Тянулся август – ни ветерка, ни капли влаги. Прибыль Сэмюэля таяла, пока урожаи фермеров пеклись на полях, а те немногие, кто все-таки прежде платил не такие уж «доступные» взносы, больше не считали нужным это делать. Кое-кто даже не считал нужным открывать Сэмюэлю дверь, когда он приезжал за деньгами.