Возвращение русской гейши - [14]

Я предлагаю обращать особое внимание на качество сакэ, пищи и постелей. Буду крайне признателен, если вы благосклонно сообщите своим друзьям о введенных мною улучшениях; нижайше прошу нанести мне визит — в дневное или ночное время, приходя непосредственно в мое заведение, без какого бы то ни было обговаривания в чайных домах.

Мы подаем сакэ разлива Масамунэ; наша кухня ничем не отличается по качеству от того, что подают в лучших ресторанах. Чаевые и вознаграждения «друзьям девушки» могут даваться в соответствии со степенью благодарности гостей».

Подписано Мандзи-я Мокити

Отрывок из другого объявления:

«У нас исполняется новый тип танца, выполняемый юдзё под аккомпанемент популярных песен. Этот танец чем-то напоминает то, что исполнялось в древности сира-бёси (певицами), и я уверен, что он станет источником удовольствия для наших почитаемых гостей. Прибывающим в наше заведение либо через посредство чайных домов, либо напрямую будет оказано всевозможное внимание… Относительно расходов, целью моего дома является снизить цены, сколько возможно, и сделать их соответствующими уровню развлечения гостей».

Подписано Дайку-я Бунсиро

Меню в заведениях Ёсивара тоже стали оформлять в соответствии с новыми веяниями, более красочно. Какие блюда тогда подавались для клиентов? Много сакэ, скажем, токкури (бочонок, вмещающий более 30 л), и большое количество хамагури-мэси (хорошей еды: моллюсков с рисом). Раннее меню кухни в Ёсивара описывает следующие специальные блюда, доступные тем гостям, которые желали действительно кутнуть: корень лопуха, зажаренный в масле тома; морские водоросли Араме; бобы, ферментированные в масле; порубленная свежая рыба с сакэ по сезону; грибы; побеги папоротника; вареные чесночные корни; корни лотоса; кальмары; рагу из моллюсков; раковины; сушеный бонит; вареные рисовые колобки; маринованные овощи и прочие деликатесы.

Особыми блюдами проходили жаренная в кляре рыба (темпура) и жаркое из угря (кабаяки).

Свиток второй Ручеек, бегущий меж камней

Завтра, едва рассветет,

Снова идти мне придется

Через вершины гор.

Месяц уходит по небу

В белые облака.

Фудзиворо-но Иэтако

Я созвонилась с Тимуром. Он действительно решил съездить на недельку в наш городок и очень обрадовался, что я предложила составить ему компанию. Один нюанс — я хотела непременно самолетом, а Тим настаивал на поезде. Поспорив несколько минут, мы рассмеялись, и он неожиданно предложил бросить жребий.

— Пусть судьба решит, — серьезно заявил Тим и тут же шумно задышал в трубку, видимо, с трудом сдерживая очередной приступ смеха.

Но я относилась более уважительно к таким понятиям, как «судьба», «рок», «случайность», поэтому рисковать не стала и просто уступила. И мы решили ехать поездом. Я взяла на себя покупку билетов.

До отъезда у меня оставалась еще неделя. Я привела в порядок дела и попросила Лизу вести себя в мое отсутствие достойно. Она мне это клятвенно пообещала.

— А потом и тебя в отпуск отправим, — ласково сказала я, когда в офис доставили заказанные мной билеты.

— Не хочу, — надула она губы. — Да и куда я поеду?

— Домой не тянет? — осторожно поинтересовалась я.

Лиза приехала после окончания школы в Москву из Твери, где у нее остался, насколько я знала, только отец. Но он был молодым, ему еще не исполнилось сорок, и, когда мать Лизы умерла, он вторично женился на девушке немного старше дочери. И Лиза, едва дождавшись окончания школы, тут же уехала поступать в институт.

— Не тянет, — пробормотала она и нахмурилась. — К тому же Павел Николаевич предлагает в середине августа слетать на Канары. Он мне и загранпаспорт сделает.

— Вот как! — осторожно сказала я. — Как, кстати, он себя чувствует?

— Уже хорошо, — усмехнулась Лиза.

Я молча погрозила ей пальцем, а она в ответ показала язык.

На следующий день в агентство неожиданно пожаловал господин Миура. Я в этот момент сидела у себя в кабинете, а в приемной находилась Злата. У Лизы был выходной, и она решила провести его в больнице с Павлом Николаевичем.

Злата, пухленькая хорошенькая блондинка, очень импонировала мне неиссякаемой жизнерадостностью и способностью во всем находить смешное. Она просунула в дверь круглую улыбающуюся мордашку и прыснула.

— Злата! — сурово проговорила я. — В чем дело? Сколько буду тебя учить, входи в кабинет достойно и говори по существу.

— Да, конечно, Татьяна Андреевна, — сказала она и открыла дверь, не переставая улыбаться.

— Ну что там у тебя? — спросила я более спокойно, глядя на ее рыжеватые волосы, синие глаза и ямочки на пухленьких щечках.

На Злату невозможно было долго сердиться. Она просто излучала оптимизм.

— К вам посетитель, — начала сбивчиво объяснять она. — Но он ни слова не говорит по-русски. Он заходит и лопочет что-то. Я слышу слово типа «сямисэн» и пытаюсь объяснить, что ими мы не торгуем и он явно ошибся адресом. «Да и вообще в Москве ими никто не торгует», — добавила я и рассмеялась. Он вытаращил на меня свои черные глазенки и начал что-то лопотать на английском, а потом я услышала «гейся Аямэ» и поняла, что это к вам!

— Сямисэн? — удивленно спросила я. — А может, он сказал «сумимасэн»?