Возвращение Поллианны - [35]

— А ты думаешь, что этим людям очень хочется знакомиться и делиться с теми?

— Бывает, что да! — возразила ему Поллианна. — Например, Сейди Дин — девочка, которая продает красивые банты в большом магазине, — она любит знакомиться с людьми. И я представила ее миссис Кэрью, а потом мы приглашали Сейди к нам, и еще у нас бывали Джейми и много других ребят. Вообще можно было бы постепенно познакомить бедных людей с богатыми. Но я не могла этого сделать. Я ведь мало кого успела узнать. А если бы это удалось, то все богатые люди отдали бы бедным часть своих денег.

В очередной раз мистер Пендлтон рассмеялся:

— Ты что-то ныряешь в глубокие заводи, Поллианна! Не заразиться бы тебе идеями социализма!

— Я не очень хорошо себе представляю, что такое социализм. Но я хочу быть социально активной. Потому что я люблю людей. И я хочу внести свою лепту в общее дело.

— Я не сомневаюсь, Поллианна, в твоих благих намерениях. Но они могут нарушить баланс в нашем обществе, где все построено на купле-продаже. Ты встаешь перед неразрешимой проблемой.

Поллианна смерила его долгим взглядом:

— Я это знаю. Я уже слышала от миссис Кэрью про разорение, пауперизацию, парниковый эффект. Там еще были какие-то трудные слова.

Мистер Пендлтон продолжал смеяться.

— И все равно я не могу согласиться, что так надо: одним людям все, а другим ничего. Я бы все равно отдала все, что могу, тем, кто в этом нуждается, пусть бы даже это было мне во вред.

Мистер Пендлтон, однако, продолжал так заразительно хохотать, что Поллианна рассмеялась вместе с ним.

— Ну в самом деле, — продолжила она, когда приступ смеха прошел, — я все равно не понимаю.

— Трудно в этом что-то до конца понять, — сказал мистер Пендлтон, посмотрев вдруг на девочку с нежностью и грустью. — Ты лучше скажи мне, кто такой этот Джейми, о котором ты уже не раз говорила мне с таким восторгом?

И Поллианна стала рассказывать.

Голос ее теперь звучал беззаботно. Она любила говорить про Джейми. Тут ей было все понятно. Здесь не нужны были длинные, пугающие слова. Потом она понимала, что никто лучше мистера Пендлтона не сможет понять поступок миссис Кэрью, взявшей, как и он, в дом мальчика-сироту, потому что в доме необходимо присутствие ребенка.

Про Джейми Поллианна рассказывала всем. Она была уверена, что другим это так же интересно, как ей. Она не сомневалась, что об этом можно говорить с утра до вечера. Но вот один человек одернул ее — и это был не кто иной, как Джимми.

— Послушай, неужели в Бостоне нет ничего интереснее, чем этот твой пресловутый Джейми?

— Что ты хочешь этим сказать, Джимми Бин?

— Я не Джимми Бин. Я Джимми Пендлтон. И я хочу сказать, что во всем Бостоне на тебя, видимо, произвел впечатление один этот чокнутый парень, который называет белочек леди Ланселот и все такое прочее.

— Ты кругом не прав, Джимми Би… Прости, пожалуйста, Джимми Пендлтон. Джейми никакой не чокнутый. Он очень хороший. Он прочел такое множество книг и знает столько замечательных историй! А некоторые рассказы он просто берет из головы. И потом не леди Ланселот, а сэр Ланселот. Ах, если бы ты знал хотя половину того, что знает Джейми! — закончила она, смерив его гневным взглядом.

Джимми Пендлтон выглядел униженным, просто уничтоженным. Его снедала ревность.

— Довольно! Я слышать больше не желаю ни о каком Джейми. Ты поняла? Вообще в этом имени есть какое-то «сю-сю». Это, кстати, не только мое мнение!

— А чье же еще?

Джимми промолчал в ответ.

— Кто еще так считает?

— Считал. Мой папа, — упавшим голосом проговорил Джимми.

— Папа? — изумленно переспросила Поллианна. — Но как мог твой папа что-то знать о Джейми?

— Он его и не знал. Просто в детстве меня тоже некоторые звали Джейми.

Поллианна заметила, сколько нежности было в голосе мальчика, когда он заговорил о покойном отце.

— Расскажи, что это был за разговор?

— Это было незадолго до папиной смерти. Мы тогда почти целую неделю гостили на ферме. Папа для них делал какую-то работу. Фермерша была ко мне очень добра, и вот она часто называла меня Джейми. Я даже не знаю, почему так. И когда папа услышал, что она меня так называет, он был просто взбешен. Я не могу забыть того, в какое он пришел тогда бешенство. Он кричал, что Джейми — это вообще не мужское имя и что никто не смеет так называть его сына. Он еще говорил, что это не имя, а сплошное «сю-сю», что он ненавидит это имя. И папа даже не стал заканчивать работу, и в тот же вечер мы с ним уехали с этой фермы. Я вообще-то очень был огорчен, потому что она мне нравилась, эта жена фермера. Такая она была добрая со мной.

Поллианна слушала его не только с сочувствием, но и с большим интересом. Никогда прежде он не раскрывал перед ней тайны своего прошлого.

— А что случилось потом? — выспрашивала у него Поллианна. На время она забыла, что поводом для разговора явилось имя Джейми, якобы немужское и сюсюкающее.

Мальчик вздохнул.

— Мы долго бродили, пока не нашли другое место. И там папа умер. А меня оттуда забрали в приют.

— А оттуда ты сбежал, и я тебя нашла у миссис Сноу. Так мы познакомились. И это на всю жизнь.

— Да, это на всю жизнь… — но голос его был теперь другим. Мальчик вспомнил опять настоящее, причину своего огорчения. — Но только ты запомни, что я не Джейми. — Он сделал со злобой ударение на этом имени, а затем повернулся и ушел, оставив Поллианну обескураженной и полной противоречивых чувств.