Возвращение Никкасу - [11]

   - Ковры - восемь золотых за штуку, про перец и телеги с упряжью даже не будем упоминать, корица - две тысячи. Итого... с вас всего полторы тысячи - как видите, я знаю, сколько стоит мой груз, но с вас мне нужно только то, что я сказал - я даю возможность вам заработать, и заработать немало. А за триста с хвостиком золотых - да я лучше это все спалю - я поднял ладонь, в которой пылающим факелом вырос столбик яркого пламени (чистая магия Огня мне была доступна только в ее простейших формах, как этот полуметровый факел).

   - Нет, ну что вы! Зачем такие крайности? Разумные люди всегда могут договорится...

   Последовавший за этим пятнадцатиминутный торг меня утомил, как получасовая тренировка, честное слово! Никогда не любил торговаться. В итоге получилось выбить тысячу триста золотых, и это был максимум. Мысленно плюнув, я согласился - уж очень хотелось побыстрей разделаться с этим делом. Понаблюдав, как исчезают в воротах телеги, я отсчитал двести золотых, и отдал Пириту:

   - Держи. Заслужил.

   - Спасибо - дольный наемник спрятал деньги в свою сумку - вот только мне придется просить тебя еще об одном одолжении, хотя и так я тебе обязан...

   - Давай уж, говори.

   - Мне нужно, что бы ты в городской ратуше, где я буду рассказывать о случившемся, подтвердил мои слова.

   - Ну ладно, могу подтвердить. Мне не тяжело. Хотя, по-моему, вот эти два организма - я кивнул на связанных разбойников, как мешки свисавших с лошади - и так все могут подтвердить. Ладно, поехали.

   В ратуше нас принял худощавый, роскошно одетый, но с презрительным выражением лица чиновник. Очевидно, именно такое выражение он считал достойным императорского служащего.

   - Слушаю. Только побыстрей. У меня много дел - скривил тонкие губы чиновник, и уставился на нас своими водянистыми глазами.

   - Меня зовут Пирит, Пирит Сломанная Секира. Я служил в охране каравана купца Мирантида. Он ехал еще с двумя купцами, и их обозами. В лесу, в двух днях пути отсюда на нас напали. Перебили охрану и купцов. Я - единственный выживший был. И то, в тот момент умирал. Меня спас одаренный Вик, здесь присутствующий.

   Чиновник перевел свой взгляд на меня. Вот только в моих глазах презрения к чиновнику было еще больше, чем у этого деятеля пера и бумаги - никогда не переваривал таких личностей - мне всегда казалось, что на эту работу идут на редкость неприятные люди. Пару мгновений - и он отвел свой взгляд, вернувшись к Пириту.

   - Чем вы можете доказать свой рассказ?

   - У входа моя запасная лошадь, с двумя связанными разбойниками.

   - Проверим, проверим... А где кстати теперь сам караван?

   - Я его продал - включился я в беседу.

   - Вот как? Это интересно - оживился чиновник, в его глазах даже что-то блеснуло - а у вас были поручительства от убитых купцов на продажу их имущества?

   Я понял куда он клонит:

   - Не волнует. После того, как я отбил караван у разбойников - это моя добыча, согласно общеимперскому закону - и нагло уставился на него.

   - А это еще нужно выяснить, возможно, вы были в сговоре с ними...

   Вот тут я уже с куда большим интересом глянул на него.

   - Вы заявляете, что я разбойник? Я правильно понял? - спокойным, расслабленным тоном произнес я. И приветливо улыбнулся. (Как-то я заметил, что именно такая открытая, дружеская улыбка и вежливость, вместе с угрозой действует просто убойно).

   - Н-н-нет, я только предположил... точнее... неудачно выразился... - с трудом выдавил из себя стремительно бледнеющий чиновник. Он понял, что я его могу убить, если посчитаю себя оскорбленным, и буду в своем праве. Дело в том, что одаренные, закончившие обучение (полный маг и выше) равны в правах с благородными. И имеют право за оскорбление, (а тут даже был свидетель) вызвать на дуэль. А это - практически верная смерть, если только у того, кто оскорбил, нет могущественного покровителя.

   - Не стоит попусту бросаться такими словами, думаю, вы поняли уже это, верно?

   Чиновник судорожно затряс головой, очевидно, изображая полнейшее согласие с моими словами.

   - И еще, я думаю, стоит передать слова Пирита, именно так, как он только что рассказал в Наказующий отдел империи, не забывая никаких деталей. Хорошо? А то, знаете ли, у нас, одаренных, долгая жизнь, и, довольно изощренная фантазия. Так о чем это я? Ах, да! Так что мне кажется, будет лучше, если вы поможешь вот этому доблестному воину уладить его дела. Мы ведь договорились? - я пристально посмотрел ему в глаза, давя его волю, как асфальтовый каток.

   - Я все сделаю, не беспокойтесь - смог уже вполне внятно произнести чиновник, отводя взгляд. Перспектива обидеть одаренного ему явно ОЧЕНЬ не понравилась.

   ...Мы вышли из ратуши, сдав служащим связанных разбойников. Впечатление, нужно сказать, это заведение оставило у меня не самые приятные - не люблю общаться с чиновниками. Хотя, справедливости ради нужно признать, что и среди них попадаются нормальные, с моей точки зрения люди. Но все же у большинства - поведение мелкой дворняжки - погавкать на всех, кого можно, и засунуть хвост между ног перед теми, кто сильней их. А еще мне нравился мой статус здесь - статус одаренного, который подсуден только Совету Орденов империи. Он позволял пользоваться кодексом чести и правил благородных, накладывая, впрочем, свои ограничения. Но это был уже совсем другой расклад - все общество здесь делилось на несколько каст - чернь (крестьяне, ремесленники, купцы), воины, благородные и одаренные. У касты черни были свои, небольшие права. У воинов - немного больше. Но вся власть принадлежала благородным и одаренным. В итоге, если какой-нибудь крестьянин убьет благородного, к примеру - его казнят. А вот если наоборот - то всего лишь штраф. Штраф назначает либо господин погибшего, либо суд. А вот каста воинов стояла где-то между чернью и благородными-одаренными, обладая приблизительно промежуточными правами. Причем это были ненаследственные права, которые, однако, распространялись на ближайших родственников воина - его жену и детей (до семнадцати лет).