Возвращение немого - [66]

Его собеседницы переглянулись с восторгом. Но сам глава труппы задумчиво покачал головой. Палка была о двух концах и не поймешь, что лучше — полуголодная кочевая, но зато свободная жизнь или сытость у теплого очага и полная зависимость от прихотей того, кто тебя кормит. Во всяком случае, несколько дней отдыха они заслужили. Кроме того, обещание, данное Тиару, исполнено лишь наполовину. Мало проникнуть в замок — надо еще и найти настоящих родителей юноши. Артист знал, что действовать надо осторожно и расспросы начинать с тех, кто ему ровесник или даже чуть постарше. Например, таких, как лорд Варадар.

Леди Лиллирель имела полное право быть недовольной своим замужеством. Сначала ей льстило то, что она выходит замуж за единственного представителя древнего рода — значит, в его руках сосредоточено огромное богатство и нет толпы родственников, которые будут осаждать его под конец жизни, требуя уделить что-то от своих щедрот. Кроме того, отец так расписывал своего старого однополчанина, что девушка невольно создала себе образ романтического героя из рыцарских баллад, печального, возвышенного, тонко чувствующего. А взамен получила угрюмого старого вояку, который с самого начала стал требовать от нее, чтобы молодая жена родила ребенка. Его замок был просторен и богат, но так мрачен и пуст — вовсе не от отсутствия обстановки, а по общему впечатлению — что первые несколько дней новобрачная провела в слезах. Кроме того, оказалось, что у него уже были две жены, и от одной из них даже имелась дочка — бледная хилая девочка-подросток, которая почти не выходила из своих комнат. От Лиллирель требовалось заменить ей мать, которая скончалась при родах. Но молодая женщина не смогла заставить себя полюбить чужое дитя. Тем более, что речь шла не о пухленьком младенчике, которого так приятно тискать, обнимать и гладить золотые волосики, а о худой болезненного вида девице, смотревшей исподлобья с видом побитой собаки.

Леди Лиллирель скучала и томилась в огромном мрачном замке. Придворные дамы, оставшиеся тут еще от прежней жены лорда и живущие в его замке и на его хлебах, льстили ей, намекая, что она оживляет мрачное обиталище своим присутствием. Молодая женщина тут же принялась украшать и переделывать замок, меняя обстановку. Это позволяло отвлечься от мрачных мыслей о муже, который довольно быстро перестал интересоваться женскими домашними делами, зато часто навещал ее в спальне с целью именно зачать ребенка. Разговоры о том, что долг каждой порядочной леди перво-наперво подарить супругу наследника, так надоели Лиллирель, что она нарочно начала избегать близости с мрачным ворчуном. Все попытки развеселить его ни к чему не приводили. Он становился только мрачнее, а его жена откровенно скучала. Она окружала себя молодыми наследниками соседей, отговариваясь заботой о женихе для падчерицы, но, поскольку робкая стеснительная девушка отказывалась общаться с приглашенными лордами, часто по причине слабого здоровья, то леди Лиллирель «поневоле» приходилось брать на себя «нелегкий труд» развлекать гостей. Пиры, балы, охота, игры на свежем воздухе, пикники в роще на том берегу реки, шуточные и вполне настоящие турниры следовали один за другим.

Но сейчас была поздняя осень, и непогода лишила гостей половины развлечений. Отдохнуть на лоне природы не съездишь — холодно и сыро. Турнир на внутреннем дворе не устроишь — там лужи и грязь. Даже охотиться по такой погоде не слишком приятно. Оставались только пиры, танцы, легкие интрижки… и артисты.

С утра у Лиллирель было мрачное настроение. Дождя не было, но небо заволокло тяжелыми тучами. Видящая мимоходом сообщила, что падчерице опять нездоровится — девочка слаба и не встает с постели — и лорд Варадар был зол и угрюм. Он запретил музыку и танцы, и гостям оставалось маяться от скуки, прогуливаясь по галереям и коридорам и предаваясь размышлениям.

Только в зимнем саду было уютно — там под стеклянным потолком горели неугасимые огни, ибо многие растения требовали яркого освещения и обогрева круглый год. Сад был большой, размером с парадный зал. Внушительных размеров кадки и поддоны были замаскированы песком и гравием. А, кроме садовых и декоративных растений тут были посеяны обычные травы и цветы. В глубине сада имелась подстриженная лужайка, рядом — песчаная площадка для игр в мяч. Неподалеку журчал фонтан, где плавали большие пестрые карпы. Над садом высилось несколько деревьев — две рябины, вишня, яблоньки — на ветвях которых были устроены сетчатые вольеры для певчих птиц.

Сейчас даже в зимнем саду было пусто и скучно. Газонная трава пожелтела, несмотря на старания Видящей, опадали листья с деревьев, а кусты в кадках вообще уже полмесяца как стояли голые, за исключением можжевельника, тамариска и тиса. Птиц из вольеров либо выпустили на волю, чтобы смогли улететь в теплые края, либо в небольших клеточках расставили в покоях знатных дам. Лишь в некоторых вазонах упрямо распускались хризантемы, да в теплице набирали силу орхидеи и другие редкие растения. Лишь пара случайно забытых синичек шныряла по веткам, да тихонько журчал фонтанчик…