Возвращение надежды - [77]

Эльке Саншайн. Да, именно так. Ее белокурые, как будто бы ледяные, волосы и бездонные голубые глаза почему-то вызвали в его воображении холодный замерзший пруд, окруженный купами деревьев. Эльке Саншайн успокаивала его лучше, чем любое лекарство.

Двое мужчин, спасшие его – хозяин ранчо Патрик Прайд и управляющий Рио де Варгас, – тоже приходили в комнату. Крепкие ребята, оба. Он обязан им своей жизнью. Найджел припоминал также доктора с кислым печальным лицом. Он долго щупал, что-то пробовал и скорбно вздыхал.

Последней по счету, но не значению была женщина, которую он принял вначале за ангела, пугающе красивая Шарлотта Прайд. Он даже не мог представить, что в этой глуши может обитать такая красота. И она здесь вянет попусту. Женщина, которая могла бы быть украшением лондонского света.

Дверь спальни отворилась. Повернув голову, он увидел Эльке с подносом. В накрахмаленном белом переднике с умным выражением на лице, она была удивительно похожа на знаменитую сестру милосердия Флоренс Найтингейл, прославившуюся во время Крымской кампании.

– Доброе утро, – сказала она, ставя поднос на стол рядом с постелью. – Как вы себя чувствуете, мистер Хосорн? Или мне следует обращаться к вам – лорд Гленхевен?

– Ни то и ни другое. Мистер Хосорн слишком уж официально, а лорд Гленхевен… я все еще думаю, что это мой отец. Зовите меня просто Найджел. Я вам очень признателен за заботу и чувствую себя уже лучше. – Он потрогал рукой свое лицо. Щеки и подбородок покрывала щетина. – Сколько времени я уже здесь?

– Неделю.

– Так долго? – вздохнул он. Вот откуда, значит, такая щетина.

– То, что вы почти ничего не помните, меня не удивляет. Большую часть времени вы спали, – произнесла Эльке, поправляя его подушки. – Доктор прописал вам опиум четыре раза в день.

«Вот оно что. Видимо, до сегодняшнего утра я был скорее мертвым, чем живым».

– Как моя нога?

– А как вы ее ощущаете?

– Болит, и довольно сильно. И еще зудит невозможно.

Она просияла, как будто он сообщил ей, что выиграл сто фунтов на скачках.

– Это чудесная новость. Нога зудит, потому что начинает заживать. Мне надо посмотреть, но предупреждаю, будет больно.

С тех самых дней, когда он учился ходить, ковыляя по Гленхевен-Холлу с бутылочкой теплого молочка в одной руке и ухом упирающегося спаниеля в другой, ни одна женщина так за ним не ухаживала. Черт побери! Неужели она собирается лезть под одеяло?

Хотя она откинула его с большой осторожностью, Найджел поморщился, и не только из-за своей покалеченной ноги.

Тот факт, что ему стало холодно, свидетельствовал, что там внизу у него ничего нет. То есть получается, что он голый. По-видимому, Эльке это нисколько не смущало, правда, и смущаться-то было не от чего. В его состоянии…

Когда ее нежные пальцы коснулись шин, которые покрывали место, где кость проходила сквозь кожу, он задохнулся стоном.

– Не думаю, что их следует менять. Признаков инфекции нигде не заметно. Великолепная работа Рио.

– А ходить я смогу? – «…или заниматься любовью», – чуть не добавил он. Ему казалось, что его третья конечность находится в не менее печальном состоянии, чем та, которая сломана.

– Есть все основания надеяться.

Ничего себе ответ. Есть все основания надеяться. Что, черт возьми, это значит?

Эльке поправила одеяло, затем села в кресло у его постели и поставила ему на колени поднос.

– Я принесла вам завтрак. Вы почти ничего не ели целую неделю. Надеюсь, это вашему желудку не повредит.

Она протянула ему на вилке кусочек несказанно пахнущего омлета, и он открыл рот. Хотя, когда тебя кормят, как ребенка, это несколько оскорбляет джентльменское достоинство, но тем не менее ел он жадно и с наслаждением.

Его джентльменское достоинство было оскорблено еще сильнее, когда он закончил, и она вытерла ему рот салфеткой.

Черт! Что это за хозяйство у его благодетеля, Патрика Прайда? Разве нельзя было найти мужчину в помощь ему? И как, скажите на милость, этому парню удается в этой глуши удерживать двух таких красивейших женщин?

Прежде чем Найджел сделал попытку найти ответ на этот вопрос, возвратилась Эльке с коричневым пузырьком в руке.

– Теперь, мне кажется, вам следует принять ложечку опиума. Это ослабит боль, и вы сможете опять поспать.

– Скорее я приму яд.

К ее чести, она не настаивала. Просто взяла поднос и пошла к двери. У самой двери оглянулась.

– Я проведаю вас через час.

Найджел начал считать балки на потолке. Это единственное, что оставалось делать – неподвижно лежать на спине и считать переплетающиеся деревянные балки. Он попытался пошевелить пальцами ног и тут же был вознагражден ударом боли, которая чуть не лишила его чувств.

Но душевная боль Найджела была еще сильнее. Неожиданный инцидент в центре Техаса навсегда изменил его жизнь.

Не будет больше охоты, не будет приключений. Если повезет, остаток своей жизни он проведет инвалидом. Это если повезет. Он представил себя на инвалидном кресле – ноги укрыты пледом, рядом верный пес, и медленно текут бесконечные часы бесполезной, никому не нужной жизни.

Друзья будут навещать редко, а потом и вовсе перестанут, женщина, которая согласится делить с ним постель… с ее стороны это будет не больше, чем акт милосердия. Его пенис высохнет по причине неупотребления и опадет навсегда. Он закончит так, как эти старые идиоты с трясущимися руками, которых он наблюдал в Брайтоне. Они дремали на солнце в своих инвалидных креслах и слегка пускали слюни.