Речь получилась возвышенной и впечатляющей, но все, кто слушал ее, знали, что положение дел останется без изменений. Мадам Коралли попудрила нос и, готовясь к очередной атаке, бросила короткий взгляд в карманное зеркальце.
— Я хорошо знаю человеческую натуру, — сказала она, — и отлично представляю, как томительно тянется время для этих созданий.
— Мы можем построить поле для гольфа. — вмешался одни из секретарей. — Правда, это все равно займет их только днем.
— Если им нужны мужчины, почему бы им не привозить их с собой? — сказала Ла Горда.
— Карамба! — воскликнул президент, внезапно остановившись. — Вот оно, решение!
Он не мог бы достичь своего высокого положения, не будь способен все понимать с полуслова. Он кивнул.
— Мы дополним закон. Мужчины, как и раньше, смогут беспрепятственно прибывать сюда, а женщины — только в сопровождении мужей или с их письменного согласия. — Он поймал полный ужаса взгляд, брошенный на него секретарем, и заключил: — А иммиграционные власти получат указание, что слово «муж» они могут толковать сколь угодно широко.
— Пресвятая богородица! — воскликнула мадам Коралли. — Да пусть приезжают со своими дружками, мы уж позаботимся, чтобы им никто не мешал, и все наши постоянные клиенты вернутся туда, где их всегда принимали со всем уважением. Дон Мануэл, вы великий человек, и когда-нибудь вам воздвигнут памятник!
Часто самые большие затруднения разрешаются простейшим образом. Закон был быстро дополнен в связи с указаниями дона Мануэла, и все вернулось на круги своя, хотя процветание продолжало царить в солнечной столице этого свободного и независимого государства. Мадам Коралли совершенно успокоилась, две дочери Карменситы получили образование в монастыре Нового Орлеана, которое столь дорого обходилось ей, а сын Ла Горды успешно закончил Гарвард.
Перевел с английского Илан ПОЛОЦК
>>Рисунок Бориса БАРАБАНОВА