Возвращение миледи - [31]

– 28+6+19, – сказала я. – Мои дела пойдут успешно, но надо не забывать помогать другим. А вот это вы зря! – обиделась я на них. – Именно этим я все время и занимаюсь! А иногда, между прочим, как говорила сова, безд-возд-мезд-но!

По дороге я заехала в магазин за бутылкой хорошего коньяка: протекция протекцией, но и презент не лишним будет.

Я была уже на полпути в деревню, когда позвонил Киря и сказал:

– Участкового зовут Иван Трофимович Поленов.

– Родственник знаменитого художника? – рассмеялась я.

– Да нет! Скажешь тоже! – хмыкнул Володя. – Мужик сам из местных и всех до единого знает как облупленных. Его предупредили, так что он тебе все расскажет, ничего не утаит!

Въехав в деревню, я узнала у мальчишек, где мне найти участкового, и отправилась к нему.

– Здравствуйте, Иван Трофимович! – сказала я, входя в его кабинет.

– И вам не болеть! – отозвался крупный пузатый дядька в милицейской форме. – Присаживайтесь, – предложил он.

– Я частный детектив Татьяна Александровна Иванова, – сказала я. – Вам должны были звонить...

– Звонили, – кивнул он. – Документы предъявите!

Я протянула ему паспорт, лицензию и коньяк.

– Это лишнее! – буркнул он, но я, заметив, какими глазами он посмотрел на бутылку, самовольно поставила ее в шкаф и сказала:

– Хорошая выпивка лишней никогда не бывает!

Несмотря на коньяк, Поленов самым внимательным образом прочитал мои документы от корки до корки и спросил:

– Чего же вы узнать хотите?

– Понимаете, Иван Трофимович, – осторожно начала я, – у меня есть предположение, что с Михаилом Антоновичем Морозовым, когда он здесь лето после армии провел, какая-то нехорошая история случилась. И жить она ему до сих пор спокойно не дает! Вы не расскажете мне, что же тогда произошло?

– А зачем вам это? – настороженно спросил Поленов.

– Только не для того, чтобы причинить ему неприятность, – заверила я участкового. – Совсем наоборот! Видите ли, я сейчас занимаюсь одним делом, и оказалось, что у нас с ним общий враг, так что я, пожалуй, как раз смогу ему помочь.

«Общий враг» было явной натяжкой, но мне сейчас было не до лингвистических тонкостей.

– Сомневаюсь! – покачал головой Поленов. – Вы не из наших, деревенских, а враг у Мишки здесь только один – Жадовы!

– А вы не сомневайтесь! – попросила я. – Если окажется, что эти Жадовы здесь ни при чем, то от меня о Морозове никто слова не услышит, и поручиться за меня в этом могут те люди, которые вам звонили. Уж они-то знают, что я тайну хранить умею!

Участковый явно сомневался, а потом все-таки сказал:

– Ладно! Расскажу вам, как дело было, – и начал: – Мы с Мишкой одногодки, одновременно в армию пошли, а потом и вернулись. Ну такое событие всей деревней отмечали. А потом, когда захорошели все, драка началась. Кто-то посчитал, что его род войск престижнее, чем у соседа, и пошло-поехало. И тут кто-то заорал, что Мишка Морозов Миньку Жадова убил!

– А что это за имя такое – Минька? – спросила я.

– Да Мелентий он был, – объяснил Иван Трофимович и продолжил: – Мы, конечно, все к Миньке бросились. И Мишка, само собой! А сам клянется, что не трогал он его, что совсем в другой стороне был! А мы все пьяные, разгоряченные! Ну и поперли на него! А он испугался, повернулся и бежать! Жадиха над сыном голосит, бабы вокруг нее собрались и тоже воют. Сам Жадов орет, что до конца жизни Мишку засадит. А Прошка Конюхов его успокаивал. Говорил, что, мол, толку, что ты его засадишь? Сына-то все равно не вернешь! Ты его лучше на Зинке жени. Коль он тебя сына лишил, пусть хоть внуками порадует! А чтобы не отвертелся, я лично заявление напишу, что своими глазами видел, как он Миньку поленом по голове ударил. Да и остальные не откажутся в таком хорошем деле помочь!

– И написали? – с трудом скрывая злость, спросила я.

– Написали! – кивнул Поленов.

– И вы? – уточнила я.

– Нет! – помотал он головой. – Я не писал, хоть Прошка меня и уговаривал. А чего врать, если я ничего не видел! А другие-то написали! Прямо там за столом, где пили. А убийство это на несчастный случай списали. Сам, мол, упал и об лавку ударился!

– Потому что Жадовы здесь коренные, а Морозовы – пришлые! – уверенно заявила я.

– Да! – растерянно сказал Поленов. – Антон действительно к нам в колхоз механиком после института попал, а жена его учительницей в школе работать начала. Правда, к тому времени он уже главным механиком был, а она директором стала. Но вы-то откуда это знаете?

– С психологией дружу! – просто ответила я и спросила: – Ну, а что дальше было?

– Так этими-то заявлениями Жадов и заставил Мишку на Зинке жениться! – ответил Иван Трофимович.

– А почему они в него так вцепились? – удивилась я. – Из-за того, что его родители в начальство выбились?

– Да нет! – махнул рукой участковый. – Зинка же с детства увечная была. С качелей упала и кости поломала, а они срослись неправильно. Вот и получилась она хромая и кривобокая! А с лица-то она симпатичная была. И Мишку с детства любила. Эх и красивый же он парень был!

– И что из этого вышло? – спросила я.

– А ничего хорошего! – пожал плечами Поленов. – Свадьбу-то на всю деревню отгрохали, а Мишка там как покойник сидел! А как Зинка понесла, так в Тарасов уехал в институт поступать! Жадов не против был – хотел, видно, зятя образованного иметь. Только не поступил, наверное, Мишка и торговать пошел. Жадовы сначала хотели, чтобы он Зинку к себе взял, да фельдшерица сказала, что за ней постоянный присмотр нужен, потому что ей рожать опасно и лучше вообще аборт сделать, а то она или сама умрет, или ребенка ненормального родит.