Возвращение леди Линфорд - [14]

— Это вам, дорогая, — нежно сказал он, вкладывая подарок в её ладонь. — Скромный знак моего искреннего уважения.

Она взглянула в его глаза, на секунду выдав своё удивление и неуверенность, затем открыла коробочку и увидела сверкающую брошь — изящную вещицу с рубинами и бриллиантами.

— Милорд… Она прекрасна, но я не могу принять такое…

— Конечно, можете, — ласково прервал он и, взяв брошь с бархатной подушечки, приколол к лифу её платья. — Вчера вечером у нас не было возможности поговорить наедине. Моя тётя, храни её Бог, прелесть, но иногда мне хочется отправить её куда-нибудь подальше. — Виконт уже держал Эмили за руки выше локтя. — Миссис Стоуэн… Эмили, вы наверняка уже поняли, как глубоко я уважаю вас, и сама мысль о том, что нам скоро предстоит расстаться, удручает меня больше, чем я могу выразить словами.

Не встретив сопротивления, Линфорд притянул её к себе ближе и прижался губами к её губам. Ему показалось, будто он держал в объятиях дикую испуганную птичку. Чувствуя биение её сердца у своей груди, он был одинаково удивлён и восхищён невинным дрожанием её губ. Линфорд поднял голову, на мгновение понимающе улыбнулся и снова впился в её губы.

— Моя дорогая девочка, — хрипло прошептал он, прижимаясь щекой к её шелковистым волосам, — останьтесь со мной. Будьте хозяйкой моего дома… моего сердца.

Она мгновенно окаменела, затем вырвалась и медленно отошла к окну в другом конце комнаты.

— Итак, я могу стать хозяйкой вашего дома, лорд Линфорд? — Обманчиво ласковый бархатистый голос сочился сарказмом. — Несомненно, если сначала стану любовницей хозяина этого дома.

— Эмили, вы не понимаете! — Виконт хотел броситься к ней, но она резко обернулась, и в её взгляде было такое неприкрытое отвращение, что объяснение застряло в его горле и он остановился, как вкопанный.

— О нет, я понимаю. Прекрасно понимаю. — Её губы презрительно скривились. — Оказывается, вы ещё отвратительнее, чем я думала вначале! Ваше бесчестное поведение — не секрет. В Лондоне полным-полно брошенных вами любовниц. Неужели вы искренне верили в то, что и я пополню их число?

Эмили язвительно рассмеялась и, прежде чем он распознал её намерение, сорвала с платья его подарок и швырнула через всю комнату.

Стрелком Эмили оказалась метким: брошь попала Линфорду в лицо, прямо над верхней губой. Один из острых сверкающих камней нанёс маленький, но глубокий порез, затем брошь упала к его ногам. Эмили молча следила, как он вынимает из кармана носовой платок и прижимает его ко рту. С ошеломлённым неверием он уставился на маленькое красное пятно, медленно расплывавшееся по тонкому белому льну.

— Сегодня, милорд, вы получили два очень ценных урока, — ледяным тоном объявила Эмили. — Во-первых, некоторые женщины вполне могут попасть в цель. И во-вторых, ваше бесспорное мужское обаяние соблазняет далеко не всех женщин. У меня было мало причин любить мужчин. И вы, сэр, отличный образец сильного пола, который я презираю. А если в будущем я окажусь настолько недальновидной, что заведу любовника, уверяю, вы — самый последний…

— Хватит, мадам! — резко прервал её виконт; его глаза стали такими же холодными и презрительными, как её. — Я осознал свою вину. — Собрав остатки оскорблённого достоинства, он поклонился, правда, не так элегантно, как обычно. — Если я расстроил или смутил вас, прошу прощения и освобождаю от своего нежеланного присутствия.

С этими словами он гордо удалился, едва сдерживая ярость, и погнал двуколку на Гровенор-сквер с такой головокружительной скоростью, что у грума не осталось никаких сомнений относительно настроения хозяина.

У Пеплоу также не осталось никаких иллюзий, когда виконт бурей промчался через холл в библиотеку и захлопнул за собой дверь с такой силой, что ваза, стоявшая на столике, закачалась и чуть не упала на пол.

Неразбавленный бренди принёс Линфорду мало утешения, но примерно через полчаса, за которые он успел мысленно разодрать Эмили в клочья и наградить её всеми возможными эпитетами, на какие был способен его изобретательный ум — от расчётливой шлюхи до бессердечной мегеры, — его гнев начал утихать, оставляя лишь горькую обиду и боль.

Если бы только она дала ему шанс объяснить! Виконт снова потянулся к графину и перенёс его на письменный стол. Усевшись, он налил себе ещё один бокал и глубоко вздохнул. Видит Бог, у него и в мыслях не было сменить Софию на Эмили. Это было бы последнее, что могло прийти ему в голову!

Конечно, свой союз они смогли бы узаконить не сразу. Она совершенно неправильно поняла его, и, если честно, он тоже был не на высоте. Но ведь она не дала ему возможности объяснить. Нет, тут кроется гораздо большее, вдруг понял он. Она не пожелала слушать никаких объяснений. Похоже, она… ненавидит его… но почему?

Неужели её муж был так жестоко невнимателен, что восстановил её против всех особей мужского пола? Неужели он просто использовал её, а затем бросил, как надоевшую любовницу? Это все объяснило бы… и всё же виконт мог поклясться, что она совершенно невинна, не тронута ни одним мужчиной.

Он снова вздохнул. Размышления ни к чему не приведут, и вряд ли это имеет сейчас значение. Когда он ворвался в свой дом, то чувствовал себя, оскорблённым и униженным. Категорический отказ явился для него абсолютно новым опытом, и, более того, с печальной улыбкой признал виконт, он не сумел достойно его принять.