Возвращение ковчегов - [93]

– Фальшионы – страховка искусная, – согласился Дивинус, выводя перед собой образы Кузни, где оружейники создавали золотистые клинки. – Генерал Мильтон Райт поступил мудро, создав Орден как автономную фракцию, чтобы никто не мог единолично распоряжаться фальшионами, а после схоронил секрет Конца. Да не узнает о нем более никто.

– К нему ведет еще одна ниточка, профессор, – напомнил Ной.

Дивинус помрачнел:

– Давай пока не будем об этом.

Он снова переключился на изображение лагеря: по двору, утаптывая снег, расхаживали солдаты; к полевой кухне выстроилась очередь. Затем Дивинус увеличил изображение клетки: Возиус, Калеб, Рен и оружейник сидели в ней, обнесенные решетками под напряжением. Закованные в кандалы и с кляпами во рту, в синяках и царапинах, заложники выглядели испуганными. На страже стояли солдаты с фальшионами в форме смертоносных клинков.

Увидев Возиуса, Ищунья опечалилась. На голограмме он был как настоящий. Ее друг, может быть, единственный.

– Вы приняли решение, профессор? – спросил Ной. – Или еще раздумываете?

– Я бы охарактеризовал наше положение как… финиш, – неотрывно глядя на пленников, ответил Дивинус. – Любой вариант действий, который я рассматривал, приведет к плачевному результату. К счастью, пока ситуация стабильна. – Он помолчал, разглядывая другие изображения с поверхности. – Пока что мы ждем и наблюдаем. Чтобы принять решение о дальнейших действиях, нужно больше данных. Ной, каков статус скачивания?

– Мы уже закончили скачивать данные с Седьмого, – ответил Ной. – До Ищуньи был лишь один носитель. Второй и Тринадцатый в процессе. У Второго были сотни носителей, но скоро я скомпилирую данные. С Тринадцатым возникли задержки.

Дивинус резко поднял взгляд:

– В чем причина? Разве Элианна Уэйд не была единственным носителем до Майры?

– Кажется, Маяк серьезно поврежден.

– Поврежден? Как?

– Электрический импульс.

Дивинус вскинул брови:

– Как это произошло?

– Прямое попадание молнии. Нам еще повезло, что устройство не сгорело, а носитель не погиб. Пришлось для начала запустить отладочные программы. По той же причине скачивание так сильно повлияло на носителя.

– И правда, повезло, – согласился Дивинус. – Для нашего проекта ее смерть стала бы невосполнимой потерей. Тринадцатый носитель очень важен… важнее, чем он сам думает.

Ищунья продолжала следить за профессором из тени, а он тем временем принялся листать образы из истории Седьмого ковчега – краткие хроники ее народа.

– Удалось узнать что-нибудь новое из скачанного? – спросил Дивинус.

– Да, профессор, я восполнил пробелы в истории и сейчас вношу обновления в свои системы. – Он мгновение помедлил. – Профессор… не то чтобы я мнил себя экспертом в таких вопросах… но Второй и Тринадцатый носители… Никогда прежде не встречал столь сильной эмоциональной связи, как между капитаном Райтом и мисс Джексон.

– А, – тоскливо протянул Дивинус, – юная любовь.

– Любовь… именно, – сказал Ной. – Он ее любит.

– А Майра? – спросил Дивинус. – Что говорят ее данные?

– Она его любит. Хотя на ее эмоциональное состояние, по-моему, излишне воздействуют Маяки. Чувства не совсем целостны… Похоже, есть некто третий.

Ной вывел перед профессором изображение с поверхности и навел фокус на Калеба: побитый, в крови, он не утратил своей поразительной привлекательности.

– Ну конечно, пленный юноша, – сказал Дивинус.

– Вы бы и это положение определили как финиш, профессор? – спросил Ной, и Дивинус рассмеялся:

– Да, Ной, именно так я бы его и назвал.

Кожу начало покалывать; Ищунья как можно тише попятилась в коридор. Тот, кто никогда не был человеком, мог ее учуять. Сейчас все его внимание сосредоточено на скачивании данных, поддержании проекции Дивинуса и прочем, но она знала: Ной чует все.

Ищунья тем же путем побежала обратно, лавируя между криокапсулами, а в голове назойливо вертелась мысль: может, найти Майру и Аэро и пересказать им подслушанное? Пока данные с их Маяков скачиваются, они будут спать. Ищунья взглянула на собственное устройство: теперь, когда оно погасло, она потеряла связь с остальными. Она не знала, где они, чем занимаются и что чувствуют. Она не ощущала вообще ничего.

Впереди послышалось тихое шуршание когтистых лапок. Ищунья замерла и принюхалась. Определила, где жертва. В желудке настойчиво заурчало. Всего один маленький крысл, никто и не заметит.

И она понеслась дальше, все глубже забираясь в лабиринт коридоров, призраком скользя по комнатам, где тысячу лет не ступала нога человека. Разум ее кипел, пытаясь понять, о чем говорили профессор и Ной. Ной засек некий сигнал, но не мог разобраться в нем, Конец повредил его датчики. Виник по-прежнему караулил дверь, твердо вознамерившись снести ее. Друзья оставались в плену, но их жизням пока ничто не угрожало. А значит, не грозила смерть и Возиусу… пока что.

Да еще эти разговоры о Майре и Аэро… О любви…

Что о ней знала Ищунья? Ей никогда не было дела, нравится она кому-нибудь или нет. Большую часть жизни она проводила в одиночестве, как и все хилы. Одному выжить проще. Когда ты один, никто не перережет тебе глотку во сне и не заберет добычу. Конечно, союз – когда люди объединяются, как объединилась Ищунья с Май-рой и Аэро, – порой повышает шансы на выживание. Благодаря Возиусу Ищунья познала дружбу. Но любовь… Это нечто туманное и расплывчатое, как тень, которую видишь краешком глаза. Ищунья видела, что Аэро и Майра друг к другу относятся иначе, чем к остальным. Видела, как Аэро касается руки Майры – легко и нежно, а Майра при этом краснеет и смущенно улыбается. Однажды Ищунья застала их целующимися – они думали, что их никто не видит. Ищунья тогда пережила странное чувство, у нее защемило в груди.