Возвращение к жизни - [10]

В наших отношениях произошли значительные (по крайней мере, так утверждает Дитрих) изменения. Катя мне позволяет целовать её руки. Как-то она порезала палец, и я его лечил, смазывал йодом, бинтовал. Потом осторожно стал перебирать остальные. Она притихла, задрожала, как берёзовый лист на ветру, её дыхание участилось, но руки не отняла. Это был хороший знак, и я продолжил очень осторожно гладить тонкие пальчики. Постепенно она успокоилась и даже позволила мне поцеловать каждый пальчик и ладошку...

Прикосновения к щекам, губам, лбу, шее пока ещё под запретом, но мне разрешено втирать в кожу головы специальный состав, чтобы ускорить рост волос. Они у неё пока короткие, но необыкновенно мягкие и шелковистые.

***

Скоро Новый год, экзамены мы с Катей сдали экстерном, появились свободные дни и у меня созрел план...

Сначала я хотел увезти моего ангела в Воронеж, но потом понял, что для полного "счастья" нам не хватает ещё моей депрессии, а в Воронеже всё будет напоминать о матери. Нет! Это совсем не вариант. И я решил увезти девушку на Урал (у меня там друг). В поход! Дней на пять. Ночевать в охотничьем домике... Катя пришла в неописуемый восторг от этой идеи, её даже уговаривать не пришлось. Вместе мы купили спальники зимние, тёплые вещи и так, кое-что по мелочи...

И вот свершилось! Мы отправились в поход. Сначала самолётом до Перми, потом электричкой до станции Кын, а оттуда на лыжах до деревни Моховляне с ночёвкой в лесу и домой - такой у меня был нехитрый план, пока не вмешалась судьба-злодейка, своей корявой рукой спутав все карты.

Ничего не предвещало неприятности. Зимнее солнце светило до рези в глазах. Куда ни кинь глаз - белый, искрящийся снег. Ветра нет, а воздух кажется хрустальным: тронь и запоёт, зазвенит. И Катя преобразилась. Казалось, что она впитала в себя чистый, морозный воздух зимнего леса и светилась изнутри.

Неспешным шагом мы прошли километров пять, когда с вершины горы я увидел избушку - охотничий домик. Ещё немного и можно отдохнуть. Прикидывая расстояние до избушки, не сразу заметил опасность, которая таилась под горой.

- Катя, стой! - закричал, но было поздно, девушка уже неслась с горы.

Она не видела, что успел заметить я: небольшой бугорок и полынью прямо на её пути. Я тоже помчался с горы, не выпуская из виду тонкую фигурку. Катя подскочила на бугорке, как на трамплине и плюхнулась прямо в воду. Повезло в одном. Речка оказалась неглубокая и лыжи не дали Кате провалиться в полынью полностью.

Вытащил девушку из воды, начал отстёгивать лыжи, Катя вскрикнула.

- Больно? Где?

- Лодыжка.

- Потерпи, ангел мой. Тебе нужно срочно переодеться. Совместными усилиями мы стянули с Кати, покрытые ледяной коркой штаны, куртку, ботинки, носки и надели всё сухое. Потом я достал свои тёплые шерстяные носки и свитер и тоже надел на девушку.

- Я ощущаю себя капустой, - закапризничала Катя. Переодевание прошло так быстро, что девушка не успела это осознать.

- Ничего. Нам бы только до избушки добраться.

Я вытащил из рюкзака все вещи, проделал в нём две дырки, положил на дно спальники, посадил на них Катю, затем по максимуму забил рюкзак тёплыми вещами и, надев его на плечи, встал на лыжи и пошёл к, замеченной мною ранее, избушке.

Часть вещей и вторые лыжи пришлось оставить. Приду за ними позже.

Только мы добрались до избушки, началась метель. Я бережно уложил Катю на кровать, нашёл на полке керосиновую лампу, зажёг, огляделся. Кровать, стол, лавки около стола, печка.

Через полчаса в печке весело потрескивал огонь, на огне кипел чайник, в котором таял снег, на столе стояла нехитрая посуда: две железные миски, две кружки и алюминиевые ложки. Нашлась в избушке крупа, чай, сахар и сухари в жестяных банках, консервы.

- Если мы всё тут поедим, что потом хозяин скажет.

- Не волнуйся, ангел мой. Это охотничья избушка и здесь всё припасено именно для такого случая.

Я подошёл к Кате, сел перед ней на корточки.

- Катя, мне нужно посмотреть твою ногу.

Девушка напряглась, но всё-таки кивнула. Я осторожно стал стягивать с неё носки, один за другим. Катя скривилась от боли, но не закричала, а только прикусила губу. Нога опухла, с внешней стороны небольшой кровоподтёк. Деформации ноги в области сустава нет.

- Двигать стопой можешь?

Катя пошевелила стопой и вскрикнула.

- Нет, очень больно.

Я удовлетворенно вздохнул, как спортсмен, на своём веку насмотрелся на переломы и вывихи.

- Могу тебя обрадовать. Похоже просто растяжение.

Достал из аптечки эластичный бинт и зафиксировал больной сустав повязкой. Надел носки, потом скатал свою куртку и положил ногу девушки на возвышение.

- Вот теперь всё хорошо. Сейчас главное покой. Три-четыре дня и будешь бегать как молодая козочка.

Катя печально улыбнулась.

Вскипел чайник. Я напоил девушку ароматным травяным чаем с сухарями, закутал её в один из спальников и только тогда понял, как устал. Сил больше не было и я, завернувшись в другой спальник, повалился на кровать, даже забыв спросить Катю, можно ли лечь рядом с ней.

Проснулся оттого, что замёрз. За ночь огонь в печке погас, а я почему-то лежал, укрывшись тоненьким одеяльцем, а моим спальником, поверх своего была укутана Катя. Вспомнил, как проснулся ночью от стонов девушки, как укутал её и качал на руках, словно маленького ребёнка, пока она не успокоилась. Она так и не проснулась, но утихла, и стонать перестала. Каюсь, но я ей в чай немного снотворного подсыпал.