Возвращение к вершинам - [98]

— Случалось похожее, но масштабы скромнее, согласен.

— Ага, ровно один раз такое и было, уже во второй они всей оравой отошли без больших потерь. А сейчас мы кончили целый гарнизон, лишь несколько триллов ноги унесли, но это мелочь. Там были пленные ваксы, и они все прекрасно видели. А мы, такие добрые, их отпустили даже без тумаков, после чего едва плелись из-за хромых, косых и беременных. Дикари ждать нас не стали, разбежались по своим хатам, и там абсолютно все проболтались о следующем: некие голокожие слабые хайты наваляли сильным хайтам так, как никто никогда им не валял. Немыслимый прецедент для волосатых, все равно как для нас новость о том, что клоун цирка лилипутов стал чемпионом мира по боксу в тяжелом весе. То есть по всей округе пошла убойная реклама в нашу честь. Даже не реклама — рекламища. Кому охота связываться с теми, кто навалял хайтам? До сих пор ваксы, должно быть, считали их непобедимыми.

— Здесь уже не предгорья, это можно назвать горами. Ваксы живут ниже, их селений в округе нет, земляне тоже об этом говорили. Им неоткуда здесь взяться, в этом подарке что-то нечисто.

— А я вот слышал, как те же земляне говорили про капища в горах. Любят волосатые всю эту религиозность. Похоже, мы как раз возле такого капища крутимся, и неглупые шаманы решили, что лучше нас подмаслить, а то, не ровен час, наваляем им чуть побольше, чем хайтам. Все объясняется просто, так что не надо придумывать сложностей. Дань у ваксов практикуется, но только между своими племенами. Получается, нас признали за своих. Пусть только здесь, но признали. И потому дар придется принять, чтобы показать, что мы признали их признание, уж прости за тавтологию. Мы у местных теперь не дичь, у нас, Рогов, тоже есть права. Гордись, дружище.

— Я вот-вот лопну — гордость так и распирает. Ладно, подберите здесь все до крошки, выбросим где-нибудь дальше, не будем задевать тонкие струны дикарской души.

— Вот так бы и сразу, а то кочевряжился.

— Ты, Киря, и мертвого на зажигательный танец уговоришь.

— Если жмур симпатичный, почему бы и нет?

На этом долина крохотного ручья не успокоилась, преподнесла другой сюрприз. Дозорные заметили неладное, когда вода осталась внизу, колонна теперь карабкалась по круче, заваленной валунами разного размера. Здесь даже самому лучшему следопыту делать нечего, разве что привести ищейку с отличным нюхом. Шагать неудобно, но Рогов специально потащил людей именно сюда, всеми силами старался оставить вероятную погоню ни с чем.

Пусть поищут следы на голых камнях, успехов, ага…

Примчавшись на крики наблюдательных дозорных, уставился вниз на долину, из которой, считай, уже выбрались. Далеко внизу различил мельтешение каких-то мелких черных точек — не похоже на стадо оленей, животные так хаотично не мечутся. Они если улепетывают, то по прямой или близко к этому, а если угрозы нет, движутся неторопливо.

Достал бинокль из футляра, поднес к глазам.

Да, так и есть — не олени. Даже хорошая оптика не позволяла различать мелкие детали, обзору мешали не такие уж редкие в том месте деревья. Одно очевидно — с такими созданиями земляне еще не сталкивались. Пусть Рогов их не видел, но, попадись они на глаза другим, рассказали бы со всеми подробностями.

— Ну что там? — не выдержал Киря. — Ты так засмотрелся, будто батальон голых баб увидел, и у каждой четвертый размер. Если так и есть, с лучшими друзьями приятным положено делиться.

— Там всадники. Кто-то вроде всадников.

— Так всадники или у кентавров брачный период? Ты определись.

— Это не лошади. Слишком длинные и вообще странные. Будто ящерицы на лошадиных ногах. Нет, это точно не кони.

— Эко тебя вставило, дай проверю, отборную пургу несешь.

— На, смотри. Увидел? Ну так кто пургу несет?

— Не придирайся. А лошадки и правда непростые, только это вроде не ящерицы, у ящериц хвосты размером с половину тушки, эти поскромнее. Не пойму на таком расстоянии, но всадники — вроде сплошь баскетболисты. Один к одному подобраны. Длинные как триллы, но не тощие. И странные какие-то, будто неживые, почернели в гробах. И еще они ваксов гоняют, вот их я точно узнал.

— Ваксов? Я их не заметил.

— А все уже, лежат ваксы. А некоторые сидят. Поймали их. Похоже, волосатые следили издали, что мы будем делать с их подношением, и неосторожно нарвались на тех, кто шагал по нашим следам.

— Хайты? Первый раз таких вижу.

— Ну ты же сам говорил, что тут вроде как орудует отряд каких-то фраков. Отряд не отряд, но десятка полтора внизу точно крутится.

— Не так уж и много.

— Это, возможно, просто авангард. А даже если не так, все равно чревато. Кто опаснее всего для наших арбалетчиков? Я тебе отвечу — быстро передвигающийся противник. А что может быть быстрее конницы? Исторически сложилось, что ее всякие лучники опасаются больше всего. А что у нас? Только благодаря арбалетчикам мы в последнее время и выезжаем из всех заварушек. Но против всадников им придется трудновато с их поголовным косоглазием и медлительностью. А если на них броня? Если это что-то вроде рыцарской конницы? Нашим стрелкам даже с тормознутыми раксами туго пришлось, они плохо от болтов падают, тугие. Так гориллы — считай, неподвижная мишень. Много ли у нас снайперов, которые могут спокойно целиться в несущегося на тебя рыцаря в сияющих доспехах? И чтобы раз — и точно в глаз, как якутский охотник.