«Почему документы не оформлены только на тебя?»
«Из-за налогов, папа, – терпеливо объяснил Гэвин. – Если дом будет оформлен и на Лиз, то он будет гораздо дешевле. Не волнуйся. Все это только на бумаге».
Но вышло иначе. Лиз полюбила поместье и море. Ей захотелось здесь обосноваться, сделать это место своим домом. Гэвин устал объяснять ей, что их дом должен находиться в Лондоне. Всякий раз Лиз резонно отвечала на это: «Там нет никакого дома – лишь выставка для людей, которых ты стремишься перещеголять. А я хочу иметь дом...»
Гэвин не понимал ее и пытался перевести все это в шутку. «Говорят, что дом там, где сердце, не так ли?» – сказал он ей однажды. Она же с горечью ответила: «Это касается людей, у которых оно есть, Гэвин».
Он скрыл обиду, устоял. Стрэнд-Хаус станет жемчужиной в цепочке отелей его компании. Гэвин уже выстроил планы относительно этого поместья: огромная оранжерея превратится в крытый бассейн, бильярдная станет сауной, а на красивых лужайках, которые возделывались хозяевами поместья на протяжении нескольких веков, будут устроены площадки для гольфа.
Но Лиз убежала вместе с Питером прежде, чем он смог осуществить свои планы. В конце концов, она предала его еще раз, заявив о «своих правах» на половину дома. Гэвин боролся с ней до последней капли крови, но проиграл. По суду Лиз получила половину дома вместе с правом проживания – при условии уплаты Гэвину ренты за его половину. Она также добилась права опеки над Питером.
Когда-то, как и сейчас, он ехал в Стрэнд-Хаус всю ночь и по прибытии был похож на взбешенного быка. День только разгорался. Нигде не было никаких признаков Лиз или этого «нахлебника», как он называл про себя Тони. В страхе, что его сына увезли за границу, он обрыскал весь дом и вновь выбежал на улицу.
Наконец он увидел кого-то, кто походил на помощника садовника. В поношенных джинсах, свитере и старой-престарой шляпе этот некто копал канаву как раз посреди прекрасно ухоженной лужайки. Думая об испорченной площадке для гольфа, Гэвин со злостью вздохнул и крикнул:
– Эй, ты! Что это ты там делаешь?
Поля потрепанной шляпы приподнялись, и Гэвин увидел совсем еще молодую женщину. Лицо у нее было некрасивое, но полное жизни и любопытства. Гэвин сразу понял, что перед ним была личность – с таким достоинством она на него посмотрела. На звание красавицы она могла бы претендовать из-за своих глаз – больших, карих, теплых... Что касается остального, то нос ее был слишком длинным, рот – слишком широким, а подбородок – слишком упрямым, хотя общее впечатление она оставляла довольно приятное. Но это если бы Гэвин был в соответствующем настроении. Сейчас же казалось, что и молодая женщина настроена так же воинственно, как и он.
– Это вы со мной говорите? – спросила она.
– Да. Я спросил, что это вы там делаете с этой лужайкой?
– Копаю, – спокойно объяснила она. – А чем, по-вашему, я еще занимаюсь?..
– Не валяйте дурака! Вы знаете, сколько времени потребовалось, чтобы лужайка стала такой красивой?..
– Да, а теперь настало время, чтобы кто-то сделал что-то такое, чтобы от этой лужайки был толк, – отпарировала она. – Здесь хорошо и солнечно. Идеальное место для выращивания овощей...
Гэвин скрежетнул зубами.
– Где ваш хозяин?
У нее на губах появилась слабая улыбка, смысл которой он понял позже.
– Вы имеете в виду мистера Акройда?
– Не прикидывайтесь дурочкой...
– А я и не прикидываюсь, – заявила она невинным голосом. – Вы бы удивились, увидев, какой глупой я могу быть, когда мне это нужно...
Если бы он не был так рассержен и огорчен, возможно, он и обратил бы внимание на это предупреждение. Но сейчас он видел лишь то, что ему вновь перечили, а это для Гэвина всегда было невыносимо. Сейчас даже больше, чем когда-либо...
– Предупреждаю, терпение мое на исходе! – прорычал он.
Она кивнула.
– Я вижу. Думаю, что и вначале его было немного.
– Послушайте...
– Вы всегда кричите на людей, как сержант в армии? Мне начать прыгать? Или стоять по стойке «смирно»? Извините, не умею подчиняться.
– Почему бы вам не попробовать говорить просто вежливо?
– А вам? Вы врываетесь в мой дом и начинаете отдавать приказы...
– В ваш дом? Какого черта! Что вы имеете в виду?..
– Дом принадлежит женщине, на которой мой отец собирается жениться. Мы все вместе живем здесь. Понятно?
– Да, вполне. И поскольку мы собираемся откровенно поговорить, то сейчас моя очередь. Как я понимаю, Тони Акройд – ваш отец, а женщина, на которой он собирается жениться, Элизабет Хантер, моя жена.
Она широко раскрыла красивые глаза, и у нее вырвалось:
– Ваша жена? О Боже! Так вы тот самый Гэвин-раздражитель, который все время раздражает и действует на нервы!
– Что вы сказали? – зловеще переспросил он.
– Ничего, – торопливо ответила она. – Я ничего не сказала.
– Вы сказали: «Гэвин-раздражитель». Мне хотелось бы знать: почему?..
– Послушайте, это просто глупое прозвище... – Она говорила с трудом.
– Это моя жена так называла меня?
– Конечно, нет... не совсем так... это...
– Да или нет? Или вы настолько глупы, чтобы не видеть разницу?
Она покраснела.
– Вы – прелесть, не так ли? Хорошо, если вам необходимо знать, то Лиз говорила, что все, что вы делаете, ее раздражает, и я...
