Возвращение к истоку. Передача светильника - [22]

Когда Нансен сильно постарел, его спросили: «Как вы себя чувствуете?» Он ответил: «Замечательно. Я рублю дрова, ношу воду в ашрам, готовлю еду, работаю в саду. Мне очень хорошо».

Послушайте... заготавливая дрова, Нансен остается самим собой. Он деятелен, но его ум абсолютно безмолвен. Когда Нансен несет воду в ашрам, протекает некая деятельность, но в самом процессе никого нет.

Если вы сможете действовать так, чтобы в вас никого не было, тогда вы войдете в сферу сказочной красоты, потому что деятельность высвобождает энергию, а безмолвие наслаждается текущей энергией. Действуя, вы устремляетесь во внешний мир, становитесь громадным небом, но в своей глубине вы никто, безмолвие. Безмолвие расширяется вместе с вашей деятельностью. Нансен, несущий воду в ашрам, - это безмолвие, несущее воду в ашрам. Нансен, рубящий дрова, - это безмолвие, рубящее дрова.

Вы не можете даже представить себе, какое блаженство возникнет, если вы сможете действовать без внутреннего актера, то есть без эго. Если вы можете просто действовать и переходить от поступка к поступку без расчетов и отождествления: мол, именно я выполняю эту работу, именно я сделал то и это, не накапливая «я» через активность, если вы можете переходить от одного вида деятельности к другому в качестве безмолвия, пустоты, тогда на вас изливается невообразимое благословение. Вы чувствуете, что все существование делится с вами своими тайнами, потому что через деятельность вы соединяетесь с ним, потому что через безмолвие вы можете видеть, созерцать существование, радоваться ему и касаться его.

Благодаря безмолвию вы становитесь чувствительными, а благодаря активности вы устанавливаете связь с существованием. Внутри чувствительность, а вовне связь - вот равновесие. Тогда у вас есть два крыла. В ином случае вы станете летать с одним крылом, у вас будет или активность, или безмолвие. Но одного крыла недостаточно. Вы просто похлопаете единственным крылом, но с помощью одного крыла не сможете высоко взмыть. Вы не сможете подняться в небо, не сможете перенестись далеко, для этого вам потребуются два крыла. Действие и бездействие уравновешивают друг друга. Это и есть уравновешенность.

Нансен рубит дрова, запомните. Всякий раз, когда ваш ум устремляется к крайности, просто возвращайте его в среднее положение. Ум хочет быть или активным, или неактивным, потому что ум способен существовать только в крайнем положении. Посредине, точно посредине, когда деятельность и бездеятельность устраняют, отрицают друг друга, ум исчезает.

Нансен рубил дрова недалеко от своего храма.

Монах, шедший издалека засвидетельствовать мастеру свое почтение, проходил тем лесом и встретил дровосека. «Дома ли настоятель храма Нансена?» - спросил монах дровосека.

Ашрам, монастырь тоже носил название Нансен. На самом деле, мастера звали не Нансеном, просто так назывался монастырь, а имя мастера никто не знал. Поэтому постепенно мастера звали стать Нансеном, настоятелем храма Нансена. Никто не знал, как его зовут, и это хорошо, поскольку ни у кого нет имени. Все имена ложны, поэтому подойдет любое имя. Все имена бессмысленны, потому что вы приходите в мир без имени и оставляете его без имени. Имя - это всего лишь ярлык, прикрепленный к вам ради удобства. Если бы у вас не было имени, другие люди с трудом общались бы с вами. Но как раз у вас имени нет.

У Нансена не было имени, его звали по имени храма, монастыря. Поэтому ученик спросил: «Дома ли настоятель храма Нансена?» Вот какой вопрос он задал дровосеку. Если бы он действительно был Учеником, то осознал бы поле дровосека. Ему не нужно было спрашивать, потому что просветленный человек - это свет во тьме. Неужели вы не можете узнать свет во тьме? Если вы не в силах сделать это, значит, вы слепы.

Сам вопрос «дома ли мастер?», заданный учеником, глуп по своей сути. Этот вопрос хорош для туриста, но не для ученика. Он пришел издалека, чтобы засвидетельствовать мастеру свое почтение. Наверно, этот ученик прежде уже видел Нансена, он знал мастера. Он был учеником; должно быть, он и в самом деле уже видел Нансена! Но он не мог вообразить, что Нансен способен рубить дрова. Наверно, ученик видел Нансена, когда тот сидел под деревом, закрыв глаза. Наверно, ученик наблюдал, как Нансен безмолвствует или проповедует. Наверно, ученик видел Нансена, когда тот совершал в храме обряд поклонения. Ему и в голову не пришло, что перед ним рубит дрова Нансен, потому что не узнал его.

В ином случае вы бы узнали просветленного человека, где бы он ни был. Он может быть нищим, но вы все равно узнаете его. Если бы у вас были глаза, была способность видеть, если бы у вас случился один единственный проблеск существа реализованного человека, то вы узнали бы его где угодно. Просветленный человек не укроется от ваших глаз. Как вы сможете спрятать свет? Его невозможно спрятать. Это такое грандиозное явление, что вы не в силах спрятать его. Лучи света пробиваются через тысячи путей. В тот день весь лес наполнился Нансеном, но этот ученик не смог узнать его.

Ученики тоже осознают мир через внешние чувства. Смогли бы вы узнать меня, если бы я где-нибудь рубил дрова? Это трудно. Смогли бы вы узнать меня, если бы я в рубище нищего постучался в вашу дверь? Это невозможно. Вы еще не достигли собственной внутренней реализации, как же вы сможете узнать меня? Вы можете осознать меня до такой степени, сколько вам позволит уровень вашей внутренней реализации. Вы можете осознавать мастера только до того уровня, до которого осознаете самих себя, тогда как мастер - это не что иное, как ваше будущее, пребывающее в настоящем. Мастер - это не что иное, как ваша реализованная форма. Чем вы будете после своей реализации? Тем, что представляет собой в настоящее время мастер.