Возвращение изгнанника - [32]

— Только силуэт.

Макгойн забрался обратно под одеяло и оттуда пробормотал:

— Это хорошо.

— Что ж хорошего? — не понял Каспар.

— Потому что силуэты не опасны, — объяснил Макгойн. — А вот когда ты видишь, что это такое, тогда это опасно.

— Что — это? — не унимался Каспар, пока остальные вновь устраивались на земле.

— Вот и я хотел бы знать, — устало проговорил Кеннер.

Каспар помотал головой:

— В ваших словах нет никакого смысла.

— Абсолютно никакого, — согласился Флинн. — Не теряй бдительности. Разбудишь меня через час.

Остаток ночи прошел без происшествий.

Когда они добрались до деревни Набунда, охрана каравана выехала вперед, чтобы доложить о прибытии местному командиру. Джемедар добродушно помахал на прощание Каспару и его компаньонам, также покидавшим караван.

— Нам надо найти место, где можно оставить телегу, — сказал Флинн, — а потом разузнать, что происходит южнее.

Значительную часть дня заняли поиски подходящего места для хранения повозки, так как все склады были заполнены товаром. В конце концов им удалось найти угол в одной из конюшен, и стоило это в три раза дороже обычной цены.

Набунду переполняли люди, которых привел сюда военный конфликт: солдатские жены и обслуживающие лагерь работники, а также те, для кого солдаты были покупателями или легкой добычей, — воры и лекари, игроки и портные, жадные до любого заработка.

Компания из четырех путников собралась в набитом посетителями трактире. Каспар огляделся и заметил:

— Это приграничное столкновение грозит перерасти в полномасштабную войну.

— С чего ты взял? — спросил Флинн, подтаскивая к облюбованному ими столу недостающие стулья.

Тем временем к ним подошла немолодая, но все еще привлекательная трактирщица, чтобы принять заказ. Когда она удалилась, Макгойн вернулся к начатому разговору:

— Ты же говорил, что не наемник.

— Нет, но я солдат, — ответил Каспар. — Большую часть жизни я провел, сражаясь за оласконскую армию.

— Почему ты ушел из армии? — поинтересовался Кеннер.

Не желая вдаваться в детали, Каспар представил сокращенную версию своего прошлого:

— В последний раз мы проиграли. — Посматривая по сторонам, он продолжал: — Но я успел повидать достаточно сражений и мгновенно распознаю тайно готовящиеся военные действия. И так же легко отличаю тех, кто пользуется войной, чтобы приукрасить чужими перышками собственные гнезда. — Он глазами указал на угловой стол, где шла карточная игра. — Не знаю, что это за игра, но готов поспорить, что начал ее вон тот парень, сидящий в самом темном углу, и он же предложил свою колоду карт.

Затем Каспар привлек внимание своих спутников к группе людей в простых одеждах, которые собрались в противоположном углу.

— Еще я готов поспорить, что вон те господа — торговцы вроде вас. Там должен быть портной, чьи заказчики — вроде нашего джемедара Рики — желают, чтобы форма сидела как влитая и не иначе, или сапожник, чья специальность — сапоги для верховой езды и чьи изделия не оставят равнодушным и генерала. Среди них есть и жестянщик, поскольку не одна солдатская женушка будет готовить муженьку ужин в канун сражения, а котелки и кастрюли нужно латать. — Он улыбнулся. — Да, все это признаки настоящей, большой войны, друзья мои.

Флинн забеспокоился:

— Тогда нам будет трудно продвинуться на юг.

— А вот тут ты ошибаешься, — возразил Каспар. — Война — это хаос, а хаос рождает возможность.

В этот момент принесли тарелки с едой, и разговор сократился до минимума. В деревне не было никакой возможности найти хотя бы одну свободную комнату, и четверо компаньонов вернулись в конюшню. Конюх уже спал беспробудным сном, и даже их громкое появление не потревожило его.

— Тот еще караульный, — проворчал Кеннер и вместе с двумя товарищами, кому не выпало нести первое дежурство, без лишних слов забрался под телегу с одеялами.

Каспар заснул мгновенно, но даже во сне его преследовало беспокойное чувство близкой опасности. Разбудило его ощущение, что рядом кто-то есть. Он открыл глаза.

Над ним стояла черная фигура. В узкой прорези шлема злобно горели два красных глаза. Каспар лежал не двигаясь. Существо с кошачьей ловкостью вытащило из ножен черный меч и замахнулось.

Каспар хотел сесть, но стукнулся головой о край телеги с такой силой, что чуть не убился. На мгновение в глазах у него потемнело, но он все же выкрикнул что-то, пытаясь нащупать свой меч.

Его кто-то схватил, и в ухе раздался голос Флинна:

— Что с тобой?

— Это всего лишь сон, успокойся, — сказал Кеннер.

Каспар сморгнул выступившие от удара о телегу слезы и увидел Флинна, дежурившего первым. Тот опустился на колени и склонился над ним. Кеннер лежал рядом.

Каспар выполз из-под телеги и внимательно осмотрел конюшню. Затем вернулся к повозке и откинул холстину с гроба.

— Клянусь… — проговорил он, кладя руку на крышку.

Флинн перебил его:

— Мы знаем.

Макгойн, как оказалось, тоже проснулся.

— У нас у всех был такой сон: как будто эта штука ожила.

— У всех?

— У кого раньше, у кого позже, — ответил Кеннер. — Мы слишком долго находимся рядом с этим доспехом, и он начинает влиять на нас.

— Ложись и спи, если сможешь, — посоветовал Флинн.

— Нет, — сказал Каспар, потирая разбитый лоб. — Я досижу твое дежурство, а потом как раз моя очередь. В два часа пополуночи разбужу Макгойна.