Возвращение изгнанника - [22]

Послеобеденный базар являл собой буйное смешение красок и звуков. Иногда Каспар даже слышал звон монет — значит, под флагами Раджа в эти края возвращалось денежное обращение.

На первый взгляд казалось, что население полностью поддерживает правителя. Между торговыми рядами неспешно прохаживались люди в форменной одежде со знаками отличия, следя за тем, чтобы нигде не возникало беспорядков. Каспар предположил, что это констебли или городская стража.

Он поймал взгляд одного из них — широкоплечего солдата, лицо и шею которого покрывали шрамы, — и, когда тот остановился, подошел ближе. Стражник был одет в просторную синюю рубаху, как и конные патрульные, только те заправляли штаны в высокие сапоги для верховой езды, а у этого солдата широченные шаровары доходили до самой земли. Меч у него был не длинный, и вместо шлема на голове сидела мягкая шляпа с широкими полями.

— Добрый день, — приветствовал его Каспар.

— Чужестранец. — Стражник прищурился.

— Как я понимаю, ты констебль?

— Правильно понимаешь.

— Я вот хочу найти какую-нибудь работу. Не подскажешь, как это сделать?

— Что умеешь делать?

— Я опытный охотник и солдат, — вежливо ответил Каспар.

— Если добудешь дичь, то можешь продать ее в один из трактиров, а наемники сейчас Раджу не нужны.

То же самое сказал и стражник у городских ворот, однако на этот раз Каспар не стал настаивать на том, что он не наемник.

— А просто работники никому не нужны?

— На тех, кто может перенести ящик или тюк, всегда есть спрос в караван-сарае. — Констебль указал на юг. — Выйди из города через южные ворота и сразу его увидишь. Но сегодня уже поздно. Работников нанимают на рассвете.

Каспар поблагодарил констебля и двинулся дальше. Его охватило странное чувство: как будто все вокруг него было и чужое, и знакомое одновременно. Эти люди одевались не так, как в родном Оласко, и их язык звучал непривычно для его уха. Он считал, что уже освоил местное наречие, но оказалось, что легко он разбирал только произношение Джойханны и Джоргена. Город был большим и развивающимся. Повсюду велось строительство, жители с рвением занимались каждый своим делом, и в целом темп и ритм здешней жизни напоминали бывшему герцогу столицу его бывших владений.

Выйдя из города через южные ворота, Каспар действительно легко нашел караван-сарай, в котором, как и предсказывал констебль, в этот час было тихо и пустынно. Почти все работы на сегодня закончились. Однако никогда не поздно задать один-два вопроса. Переходя от одного каравана к другому, Каспар заводил разговоры, знакомился и вскоре стал неплохо ориентироваться в этом новом для себя месте. Среди прочего он узнал, что через неделю один из караванов отправится на юг, и тогда владельцу могут понадобиться охранники, но не раньше.

Солнце клонилось к западу, Каспар устал и проголодался. С последним обстоятельством оставалось только смириться, а вот попытаться найти место для ночевки можно. Точно определять времена года на этом краю земли герцог не умел, однако по опыту прошедших месяцев предполагал, что не замерзнет, ночуя под открытым небом.

Между двумя караванами вокруг костра сидело несколько работников. Каспар попросил разрешения присоединиться к ним. Они не возражали, и он устроился на ночь позади двух беседующих мужчин. То, о чем они говорили, Каспар мог только вообразить: деревни, названий которых он никогда раньше не слышал, реки, которые текли через неведомые ему земли, другие вещи, привычные для местных обитателей и незнакомые для Каспара. Впервые с момента появления на этом континенте Каспар захотел вернуться не для того, чтобы уничтожить Когвина Ястринса и его соратников, а чтобы просто почувствовать себя дома.

* * *

Телеги тряслись по старой, разбитой дороге. Это была утомительная поездка, но — поездка. Каспар радовался уже тому, что ему не приходится идти пешком. Позади была изнурительная неделя, когда он с утра до вечера грузил товары за мизерную плату, которой едва хватало на еду. Он похудел еще больше и вынужден был купить шнур, чтобы подвязывать ставшие совсем свободными штаны.

Он сумел раздобыть немного денег, играя в бабки с другими грузчиками, но в последний день перед отъездом удача изменила ему, и теперь он располагал лишь несколькими медяками. Однако это все равно лучше, чем ничего, а каждый, даже самый маленький, шажок вперед приближал изгнанника к дому. Он выдержал. Пусть эта неделя оказалась для него нелегкой, другие так живут всю жизнь, при этом не имея ни малейшей надежды на перемену. Для них каждый день — это упражнение на выживание; о завтрашнем дне думать бессмысленно, пусть завтра само позаботится о себе.

В душе Каспара боролись противоречивые чувства: он и горел нетерпением, и покорялся обстоятельствам. Он стремился преодолеть как можно большее расстояние за каждый час, за каждую минуту, чтобы вернуться домой и свести счеты с предателями, а с другой стороны, он понимал, что путешествие займет время, что скорость продвижения зависит от многих факторов, на которые он имеет небольшое влияние, а то и вовсе никакого.

Его побег из плена кочевников и последующее блуждание по негостеприимным скалам до встречи с Джоргеном и его матерью сводились всего лишь к физическим невзгодам, тогда как неделя работы на владельцев караванов обернулась тяжелейшим испытанием для характера. В эти дни он впервые за свою привилегированную жизнь столкнулся с человеческой низостью и злобой.