Возвращение из мрака. Смерть крестного отца - [8]

Удар настиг ее неожиданно, Лина не успела даже крикнуть. На долю секунды она ощутила дикую, оглушительную боль в темени и успела заметить, как тают, исчезают и красный ковер, и лестница. Сознание покинуло ее. Девушка рухнула как подкошенная, но длинный ворс ковра заглушил звук падающего тела.

VII

Когда Лина пришла в сознание, она не чувствовала ничего, кроме ужасной боли. Казалось, будто голова вот-вот расколется пополам. Даже простая попытка разлепить веки вызвала ужасную боль, а когда она попробовала повернуть голову, то едва опять не потеряла сознание.

Через некоторое время девушка снова попробовала открыть глаза; голова сильно болела, но сознание больше не покидало ее. Лина стала вспоминать, как она оказалась в этой комнате, стараясь восстановить в памяти все.

Однако очередная попытка подняться с постели опять лишила девушку сознания. Она приходила в себя слишком медленно. Но зато следующая попытка открыть глаза оказалась удачной, даже удалось немного повернуть голову.

Лина лежала на узком диване. Кто-то укрыл ее одеялом. Девушка ощупала себя. Одежду с нее не сняли, не было только обуви на ногах. Стиснув зубы, Лина нагнулась и поискала туфли. Она тяжело дышала, череп раскалывался от боли. Девушка увидела тщательно натертый паркет, но туфель нигде не было. «Где я? Как оказалась в этой комнате?»- задавалась вопросами Лина. Она отчаянно пыталась припомнить, что же произошло. Чтобы унять страшную боль, Лина принялась массировать пальцами виски. В голове царила удивительная пустота. Память не желала возвращаться.

Она сидела на диване в полутемной комнате. В изголовье на ночном столике горела лампа. Комната была узкая, почти без мебели: диван, ночной столик, стул, у противоположной стены - умывальник, шкаф. Больше ничего. Лина со стоном повернула голову и увидела окно, задернутое плотной шторой.

«Я заболела? Откуда эта страшная боль в голове?… Я в какой-то клинике?» Только теперь она обратила внимание на жуткую тишину. Ни один звук не проникал в комнату. Почему здесь так тихо? Где она находится?

На долю секунды Лина вспомнила было, что с ней произошло, но тут же боль опять пронзила мозг, и робкое озарение исчезло. Но теперь девушка точно знала, что это каким-то образом связано с тишиной.

Ее охватило отчаяние. Лина чувствовала, как слезы наворачиваются на глаза. Она навзничь упала на диван, уставилась в потолок и тихо заплакала. Слезы катились по щекам. Ей не удалось справиться с чувством одиночества и бессилия, она не могла противостоять охватившему ее страху.

Наконец она вспомнила о своем шефе, Гарольде Питерсоне, попавшем в руки таинственных бандитов. «Значит, я не окончательно потеряла память! - с облегчением подумала девушка. - Я знаю, что я - Лина Дэвис, живу в Нью-Йорке, работаю секретарем у Гарольда Питерсона и вчера прилетела с ним в Лондон.

Я могу вспомнить название гостиницы, в которой остановилась, помню тех страшных людей, что похитили Гарольда, помню молодого человека по имени Дик Гренджер, который утверждает, что дружит с моим шефом, но я больше не верю ему».

Мало-помалу Лина собралась с мыслями, хотя голова по-прежнему ужасно болела.

Дик Гренджер! Что-то было связано с ним… Она опять увидела его лицо в мутном освещении гостиничного бара, а рядом с ним - красивую рыжеволосую женщину… Затем припомнила поездку в такси, старый дом, в котором было тихо, словно в гробу. Ступеньки, красный ковер, квартира номер четыре, белая сверкающая дверь, а потом… Потом ничего. Дом, неприятная тишина, белые двери. Затем провал в памяти, черная бездонная дыра.

Лина потеряла всякое представление о времени. Она не знала, долго ли находилась без сознания, сколько часов - или дней? - пролежала в этой маленькой комнате. Твердо было известно только то, что сейчас на улице темно, а из гостиницы она вышла около полудня. Означает ли это, что прошло всего лишь полдня?…

Лина подняла руку, чтобы посмотреть на часы, однако их не оказалось на запястье. Часы исчезли!

Справившись с новым приступом страха, она вновь внимательно осмотрела комнату и поняла, что исчезла и ее сумочка. Кто-то унес туфли, часы и сумочку.

Может быть, вещи лежат в шкафу? Лина собралась с силами и повернулась на бок. Голова, казалось, сейчас расколется от боли. Дыхание стало глубоким и прерывистым. Через некоторое время ей все-таки удалось спустить ноги с диванчика. Встав, она ухватилась за ночной столик у изголовья; комната вращалась вокруг нее, в глазах мелькали искры, мутило. Но через минуту Лина почувствовала себя лучше и смогла подойти к шкафу, двигаясь медленно, словно лунатик.

В шкафу было свалено огромное количество детских игрушек. Лина с удивлением смотрела на полки, забитые куклами, плюшевыми зверятами, автомобилями, кубиками, картинками, играми, пластмассовыми корабликами и самолетиками, игрушечными трубами и ярко-красными резиновыми мячами. И никаких следов ни сумочки, ни туфель, ни часов…

Лина разочарованно закрыла створки шкафа и легла на диван. Где она? Что это за дом? Детская комната? Может быть, она в каком-нибудь доме, одиноко стоящем на окраине Лондона?

Но что бы это ни было, для Лины эта комната стала камерой, а дом - тюрьмой; в этом она убедилась, совершив несколько бесплодных попыток открыть дверь - она была накрепко заперта. Отодвинув штору, скрывающую небольшое окно, девушка обнаружила решетки, прикрытые снаружи тяжелыми ставнями, не пропускающими света. Теперь она не могла знать, день на дворе или ночь.