Возвращение из Мексики - [21]

– Хватит, хватит. Мы же не будем смотреть все подряд, жизнью называется не вся длительность, а лишь цепочка важнейших событий.

Вновь возникает КВН, и вдруг видишь, как некто похожий получает школьный аттестат, выпив накануне бутылку портвейна. Разволновался, бедняга, потому что директриса пообещала «неуд» за поведение, и подросток прибегнул к успокоительному. В нужной графе, однако, стоял «уд», то есть, дорога в вуз была открыта, хотя начало оказалось смазано: весь выпускной вечер этот «юноша бледный» провел в туалете, где заблевал все горшки. Потом журфак, практика в столичной газете и понимание: вот шанс, надо только не бояться – и получишь классную работу! Но похожий тушуется, он побаивается лезть на рожон, и по окончанию практики главный редактор решает его не оставлять. Далее работа в родном городе с трубами и оврагом, и многолетняя вялая полемика с сервильным редактором (если честно, всегда хотелось, чтобы редактор одержал верх, а нарывался человек лишь для самооправдания, чтобы потом умыть руки). Между дел произошла женитьба похожего, родился сын, и начались такие же вялые конфликты с супругой и вдовой великого изобретателя. Можно было бы разорвать отношения, устроиться на те же Высшие литературные курсы, как это предлагала Лера, но человек никак не мог решиться что-то изменить. А тогда понятно, почему на горизонте возникает Ник, и опять то «травка», то чего-нибудь покруче, потому что – кому охота смотреть в овраг? Вся страна тогда сдвинулась, поползла в этот самый «овраг», так что хотелось любой ценой выскользнуть из надоевшей круговерти, сбежать, раствориться в нирване, прорваться к «нагвалю», в общем, понятно.

– Понятно, – говорю, – Как вот этого любить, я тоже не знаю. Актер соответствует декорациям, то есть, по Сеньке и шапка. А это что за придурок? Что-то я его совсем не помню…

Перед экраном возникает линза, изображение укрупняется, и я различаю напомаженные усики, сюртук, трость, причем этот ходячий «плюсквамперфект» берет нашего героя под ручку, и они направляются к зданию с белым крестом. Мать честная, так это же Проспер Меньер собственной персоной!

– Ну и ну! – восклицаю, – И что дальше? Сесть на таблетки и оставшуюся жизнь прозябать в лечебницах?

– Не обязательно. Можно вспомнить, как в детстве ты собрал модель самолета с мотором и запустил его в овраг. Он пропал среди крон деревьев, где-то на самом краю, и ты несколько дней его безуспешно искал – лазил через штакетники, опрашивал жителей, в общем, боролся и ничего не боялся. В один из дней, правда, ты разрыдался, ты проклинал людей, живущих на дне оврага, ты обзывал их сволочами и гадами…

– Я и сейчас от этих слов не отказываюсь.

– Да? Но ведь потом был странный человек, который, в свою очередь, несколько дней искал тебя; и нашел, и принес твой самолет, который, как оказалось, влетел в окошко его сарая. Человек был, между прочим, инвалидом, но он не поленился обойти несколько школ, чтобы найти незадачливого моделиста. Помнишь, амиго? Он даже поломанное крыло починил и вручил тебе исправный самолет в присутствии учителей, похвалив за оригинальную конструкцию…

– Был такой чудак… Умер вскоре.

– Так ведь все умрем. Как ты помнишь, попутчик всегда рядом и всегда внимательно за тобой наблюдает. Но за тобой наблюдают и другие. Если ты помнишь, у тебя был классный тренер по борьбе, он выручил тебя, вернул в институт, из которого ты был фактически исключен. Ты был не самый лучший борец в сборной – характер не бойцовский, но тренер понимал: ты покатишься вниз, ты не удержишься, и он ходил с тобой по всем инстанциям, обязался взять тебя на поруки и так далее. Помнишь? А ваше любимое место сбора грибов – помнишь? Отец нашел его случайно, это был крутой склон неподалеку от дачного поселка, там можно было удержаться, только если цепляться за стволы и кустарники, как альпинист. Зато какие там росли белые и подосиновики! Когда окрестные леса пустели, вы с отцом спускались туда и, пусть исцарапанные колючками и невероятно уставшие, приносили целую корзину грибов!

– Что-то я тебя не понимаю… Ты чего мне хочешь доказать-то?

– Что самый тяжкий и очень типичный вариант жизни – это сценарий. Мне кажется, ты попал в какой-то сценарий, из которого не можешь выбраться. Твоя глупость становится не контролируемой, а это – плохо…

Я лежу на диванчике, а надо мной беснуется некто с длинными волосами, так что их кончики бьют по лицу.

– Ну?! Не верил, да?! А я тебе говорил! Ладно, Вика, давай его на воздух, а то совсем белый стал!

В метро меня не пустили, грозили вызвать милицию, я двинул на остановку троллейбуса и, как ни странно, куда-то приехал. Потом вахта, лифт, чья-то продавленная кровать, а утром перед мной возникает человек с черным рогом на лбу, страшный, как моя жизнь.

– Тс-сс! – рогатый прикладывает палец к губам, – Спи давай!

Кажется, это продолжаются глюки, но черты лица вдруг складываются во что-то знакомое. Либерман? Он, только на лбу – какой-то квадратный рог, и на руке точно такая же опухоль аспидного цвета…

– Что это с тобой? – говорю сипло, – Заболел?

– Просто тренируюсь в вере предков… – на лице досада, и он начинает скручивать с руки жгут. – А ты где был? Притащился в таком виде, что Коровин в сравнении с тобой – агнец невинный… Наркотой, что ли, накачался?