Возвращение - [9]

В маленькой, удивительно нарядной, чистой и ярко освещенной спрятанными где-то на потолке софитами комнате, за отгороженной матовым стеклом стойкой, сидела эффектная девица. Она с интересом смотрела в экран большого, совершенно плоского, телевизора, где отражалась яркая, неестественно четкая картинка ползающих по зеленому фону игральных карт.

— Слушаю вас, — заученно оскалилась блондинка, однако, разглядев внешний вид посетителя, погасила улыбку и выжидающе уставилась на гостя.

— Ордена мои забрать хочу, — смутился Георгий, не зная, как объяснить ситуацию. — Витька сказал, что он их на "Строителе" в скупку сдал.

— Простите? — девица надменно вздернула тонкие брови. — Мы не принимаем награды. И вообще, если кто-то что и сдавал, то вот пусть он и приходит, вы здесь причем?

— Да у меня на них и бумаги есть. — Георгий потянулся к карману. — Их Витька из дома украл, пока я в больнице был. Вы мне лучше добром верните…

— Вот что, гражданин, — приемщица незаметно коснулась маленькой кнопки, едва выступающей над пластиковой поверхностью стола. — Я вам сотый раз говорю: Мы не принимаем государственные награды. Понятно, папаша?

— Вот тебе и здравствуйте? — Георгий искренне удивился. — Какой я тебе папаша? Сдурела?

В волнении он вовсе запамятовал, что выглядит на все свои пятдесят.

— Ах, так? — вызверилась девица. — Как вы достали, скоты, алкаши вонючие.

Однако внезапно успокоилась.

— Ну ладно, ладно. Погоди, сейчас поищу, — приемщица пошурудила рукой под крышкой стола, а затем начала неторопливо перелистывать толстый журнал с записями.

— Странно, — теперь пришел черед удивляться Георгию. — То в крик, то поищу?

Он привстал на цыпочки, стараясь разглядеть, что написано в тетради.

И тут в комнату ввалилась парочка здоровых парней в странной, похожей на заграничный камуфляж, форме, с оружием в руках. Один из них навел короткий автомат на замершего у стойки Георгия, второй сноровисто завернул тому руки и щелкнул наручником.

— Стоять, — рявкнул старший. — Отдел Вневедомственной Охраны.

— Что случилось? — спросил он уже у девчушки.

— Привет, Славик, — расплылась та в улыбке. — Опять ханыга какой-то. Сначала чего-то про награды болтал, потом вдруг за пазуху полез. — Давай, — говорит, — деньги…

— Я дальше слушать не стала, кнопку ткнула и, как вы говорили, стала время тянуть.

— Все понятно, попытка ограбления… — старший наряда упер ствол в спину, обтянутую потертым драпом. — На ханку не хватает? Как вы уже достали, наркота треклятая, — он сноровисто пнул высоким ботинком в ступню задержанного, разводя его ноги в стороны.

— Смирно стоять, — с угрозой осадил он дернувшегося Георгия. — Руки, — провел по бокам, отыскивая спрятанное оружие.

— Почему нарушаем? — развернув низкорослого посетителя, уставился он в одутловатое, небритое лицо Георгия.

— Я за орденами пришел, — наконец сумел произнести Георгий, кривясь от стягивающих запястья обручей. — Мой сосед их украл и здесь продал, а я в больнице лежал, — от волнения он не сразу сумел отыскать нужные слова.

— Ага, "орден Сутулова" за выпитую цистерну? — усмехнулся милиционер, мгновенно определив тип клиента: "Типичный бомжара. Плохие зубы, опухшее от долгого сидения в непроветриваемом помещении лицо. Одежда с помойки. Все ясно".

Он повернулся к приемщице: — Ты, Люся, потом заяву напиши, а мы пока этого "орденоносца" в отдел доставим, пусть районные опера с ним разбираются.

— Да вы что, товарищи?.. — воспитанный в уважении к представителям власти Георгий даже онемел: — Вы в кармане паспорт посмотрите, там и книжки орденские лежат.

— Ага, и грамота от Ельцина, — заржал напарник автоматчика. — Делать мне больше нечего. Еще заразу с тебя подхватить? В отделе все расскажешь, они любят истории слушать, — он дернул закованную в железо Гошину руку. — Пошел вперед, или в почку прикладом огребешь.

Георгий скрипнул зубами, но сдержался. Он искренне недоумевал, отчего с ним так обошлись.

— Ладно, поехали в отделение, — шагнул задержанный к дверям. — Вам еще извиняться придется.

— Иди, орденоносец, — пробурчал конвоир. — И не вздумай дергаться.

Не прошло получаса, как слегка растерянного Георгия, отобрав предварительно документы, шнурки и остатки денег, сунули в отгороженную решеткой камеру, крепко похожую на собачий вольер. Запахом, грязью, ну и, конечно, обращением.

Впрочем, сам факт привода Гошу не слишком озаботил: "Ну, взяли по недоразумению, разберутся. Все же, как-никак, офицер, хоть и бывший, Афганец. Инвалид, наконец".

Он потер занемевшие кисти рук и, аккуратно свернув пальтишко, устроился на краю отполированного сотнями чужих тел настила.

В углу задорно храпел воняющий мочой, гарью и еще чем-то, вовсе отвратным, бородатый, словно Робинзон, мужик.

Ожидание затянулось. Георгий успел даже вздремнуть, прислонясь к шершавой, словно бетонная шуба, стене.

— Сергеев? — стукнул по решетке сонный, весь словно измятый, милиционер в серо-пятнистом камуфляже. — Выходи.

Запинаясь о рваный линолеум, он отвел задержанного на второй этаж.

— Стой, — скомандовал конвоир и заглянул в кабинет: — Привел Сергеева.

— Заводи, — раздался из-за дверей молодой задорный голос.