Возвращение Иржи Скалы - [39]

И в самом деле, Роберт нахмурился и принужденно улыбнулся.

— Сагитировал там старых бабок, — говорит он.

— И старых бабок нельзя забывать, они тоже избирательницы, — возражает Скала.

— Гм… — усмехается Роберт. — Это попахивает оппортунизмом. Ну да ладно.

— Если хочешь знать, — атакует его уже совсем отрезвевший Скала, — мне дороже старая бабка, которая с трепетом в душе, ослушавшись своего попа, пошла голосовать за компартию, чем, например, мой генерал. Потому что он не верит партии…

Воцаряется напряженная тишина. Все смотрят на Роберта: что он скажет. Это его крупное достижение: командующий округом — один из первых кадровых генералов, которых он завоевал для партии.

— Это ты о Новотном? — хрипит наконец Роберт.

— Да, о Новотном, — подтверждает Скала.

— Об этом мы поговорим в другом месте, товарищ, — сухо говорит Роберт и встает из-за стола. — Пусти-ка музычку, — обращается он к Карле, — хватит болтать…

— Сердишься? — спрашивает Скала жену наутро, за завтраком. Во рту у него пересохло после множества сигарет, голова трещит, Иржи непривычен к алкоголю.

Карла не отвечает.

— Наверное, я был пьян. — Иржи опускает голову.

— Нет, не был, — говорит она тихо. — Ты был озлоблен. Никогда я не думала, что ты можешь быть таким злым.

— Я тоже не думал, — смиренно соглашается Скала. — Если хочешь, я извинюсь перед Робертом.

— Если я хочу? А почему я? — Карла вскакивает, как ужаленная. — Ты сам за себя отвечаешь. А у меня есть свое мнение.

— Очень жаль, — говорит он и, встав, подходит к ней вплотную. — По-твоему, я и впрямь такой крамольник?

— Ты задаешь себе вопросы, на которые не можешь ответить.

Скала ясно чувствует, что упрямство Карлы ослабло.

— Кто же мне на них ответит? — мягко спрашивает он.

— Партия, — твердо говорит она.

— А Роберт — это партия? — спрашивает Иржи очень тихо, чтобы вопрос не прозвучал колкостью. И все же Карла хмурится.

— Роберт, Роберт! Для тебя все дело в Роберте!

— Да, для меня все дело в Роберте! — настаивает Иржи. — Ибо если он и партия — это одно и то же…

— Тогда сходи, поговори с ним сам, — быстро прерывает Карла и отворачивается.

— Поговорю, — тихо отзывается Скала.

Пожилой дежурный в вестибюле крайкома удивленно поднял мохнатые брови.

— Ты это всерьез, товарищ? А ты записан на прием?

— Да, — заверил его Скала.

— Тогда еще куда ни шло. А если нет, то даже и не пытайся. Роберт очень занят. Попасть к нему хоть на пять минут — это, приятель, надо уметь.

«Роберт, Роберт, — думает Скала, поднимаясь на второй этаж. — Все здесь называют его по имени. Можно подумать, что он демократ».

Секретарша удивилась еще больше.

— Видишь, сколько желающих, — сказала она, показав Скале список посетителей.

— Я говорил с… — Иржи вдруг чувствует, как ему трудно произнести это имя, — …с Робертом нынче ночью и забыл сказать ему кое-что очень важное. Спроси у него обо мне, товарищ, очень тебя прошу.

Через минуту секретарша вернулась и, явно пораженная, указала Иржи на открытую дверь. Роберт сидел за столом, небрежно вытянув ноги, лицо у него было помятое, глаза красные, сонные. «Наверняка, выйдя от нас, он еще потащился со своей компанией в какой-нибудь кабак», — подумал Скала, и у него защемило сердце при мысли, что прежде в таких вылазках, наверное, участвовала и Карла.

— Не дури! — устало прервал его Роберт, едва Скала выдавил из себя несколько фраз. — Уж не думаешь ли ты, что я с тобой несогласен? Это жулье в генеральских погонах мы выгоним, когда наступит наш час. Но сейчас они нам нужны, приятель! Надо разобщить ряды реакции, понял? Пока такие люди, как твой генерал, нам полезны, мы им будем благодарны. А когда вырастим свои кадры, распрощаемся с ними навсегда.

Роберт хрипло рассмеялся, явно довольный произведенным эффектом.

— Хочешь кофе?

Скала был так поражен, что опомнился только у столика, за чашкой кофе.

— Придется вам еще многому и многому учиться, товарищ майор, — посмеивался довольный Роберт. — Учиться стратегии и тактике. Секретарь крайкома, мальчик мой, слишком солидная фигура, он не может себе позволить, чтобы все мысли были написаны у него на лице. Многие наши старые партийцы этого не понимают. Они никак не могут усвоить, что мы самая сильная партия в стране, у нас большинство в правительстве, нам надо выполнить двухлетний план и привлечь на свою сторону весь народ.

«Милая, милая Карла! — думает Скала. — Насколько она умнее меня! Я ко всему подхожу, исходя из своих мелких чувств. А она приняла меня с распростертыми объятиями, глазом не моргнула, увидев мое уродство… Милая, милая лань! Ведь она одним словом могла бы сразить меня за мою самонадеянность, за вздорную ревность, которая так обижает людей, в том числе и человека, открывшего мне сейчас свое сердце… Ну конечно, я ревную, глупо, наивно, как гимназист».

— Извини, Роберт, — взволнованно говорит Иржи. — Мне все это казалось так просто. Я жалею, что был бестактен.

— Ерунда! — отмахивается секретарь крайкома. — Меня это совсем не удивляет. Ты же долгое время жил в Советском Союзе, там совсем другая обстановка. Скажи, ты переписываешься с кем-нибудь из русских? — Его сонные глаза вдруг оживились и впились в лицо Скалы. Это так неожиданно, что вызывает у Скалы тягостное чувство.