Возвращение - [21]

Зверь вышел из-за поворота. Огромный, с осклизло — блестящей кожей, с горящими глазами и с острыми, загнутыми словно сабли, клыками, с кончиков которых падала жёлтая, ядовитая слюна, он был воистину страшен. Приглушённо рыкнув, варкан стал медленно приближаться, злобно помахивая своим тонким, как плеть, хвостом. Десятник бросил копьё, но тварь с неуловимой грацией (даже можно сказать лениво) увернулась. Тогда Евстигней поднял меч и рубанул… Но остриё разрезало лишь воздух, а тварь, будто пройдя сквозь меч, сбила десятника с ног и, оскалив зубы, прыгнула на грудь ближайшего ратника. Ему повезло меньше. Острые зубы срезали голову, будто острые сабли. А тварь, как бы походя, ударом хвоста сбила с ног третьего и, развернувшись, вновь оказалась над замершим в ожидании смерти десятником. Ужасающая пасть раскрылась, и на Родовича осыпался толстый слой пепла, в который в мгновение ока превратился взвизгнувший, как щенок, варкан.

В кварталах бушевало пламя. Сотни ратников, размахивая руками и катаясь по каменной мостовой, пытались сбить пламя, а те, кто успевал скинуть одежды, становились лёгкой добычей крысаков. Отдельные крики и стоны перешли в единый громогласный вопль. Общее отступление постепенно превращалось во всеобщий беспорядочный драп. Отдельные сотники ещё пытались навести хоть какой-то порядок в рядах отступающих, но тщетно. Толпы бегущих роняли оружие, сминали друг друга.

— Они бегут, — растерянно пробормотал седой полковник. И тут же: — Ваше Превосходительство, они отходят. Маги… Магов выпускайте, Ваше Превосходительство, магов… Пожгут ведь ратников, ей богу, пожгут!

— Денщик! — грозно взревел генерал, взирая сквозь стекло подзорной трубы на гибель своего войска. — Шелудивая ты собака, где, чёрт бы тебя побрал, чародеи?

— Сейчас будут, Ваше Превосходительство! — денщик, поклонившись чуть ли не до самого пола, поспешно ретировался, а из дверей, горделиво задрав носы, стали один за другим выходить прикреплённые к армии чародеи числом более десятка.

— Что хочет от нас славный генерал? — спросил единогласно выбранный предводитель чародеев — славный маг и алхимик Аполинарий Великий и Всемогущий.

— Хм, — генерал пожевал губами, не зная с чего начать. — Нам… — произнёс он и снова запнулся. — Нам до некоторой степени нужна ваша помощь и…

— Ваше Превосходительство, какая, к чёрту, помощь?! — едва ли не застонав, прокричал всё тот же седой полковник. — Наши войска погибнут, если Вы не вступите в бой немедленно!

— Не так всё страшно, Вы всё преувеличиваете, мой друг! Да, мы, конечно, испытываем некоторые затруднения…

— Да какие, к собакам, затруднения! — заломил руки, пытаясь достучаться до генерала офицер. — Посмотрите сами!

— Полковник! — взревел тот в бешенстве, взирая на решившегося перечить ему полковника. — Как Вы осмелились… да за подобную дерзость… — генерал вдруг передумал продолжать. В его голову пришла идея получше. Ничто не мешало ему в случае неудачи сделать из строптивого подчинённого козла отпущения. Тем временем маги уже столпились у края смотровой вышки, и их глава Аполинарий, вперив свой дальнозоркий взгляд вдаль, так и застыл в оцепенении. По его лицу медленно распространялась могильная бледность, но смотрел он не на горящее и отступающее в панике росское воинство, а на причину всё это породившую, а именно на чёрные силуэты высящихся над городом чарожников. В его сердце медленно заползал страх. Уж он — то в отличие от генерала хорошо знал, на что способны стоящие за его спиной "чародеи"… Но Великий и Всемогущий не был глупым, и оттого, прежде чем решиться на что — либо, стал думать. А как было не задуматься, если прежде чем стать Великим и Всемогущим, он был простым балаганным фокусником. Но Аполинарий много читал и в один прекрасный день "открыл" в себе чудесный дар магии. Для того, чтобы дурить жаждущую чуда публику, больших талантов не требовалось — хорошее знание психологии, атмосфера таинственности, два — три дешёвых фокуса, и клиент созрел, чтобы поверить и выложить "бабки". Сейчас же на кону стояли не только "бабки", а кое-что и посущественнее — например, голова. Великий и Всемогущий задумался всерьёз. Первое, что он сделал — это перебрал в памяти всё, что было ему известно о силе Чёрного воина-невольника. Информация была неутешительной. Затем тщательно поразмыслил о его слабостях и вновь не нашёл ничего из того, что могло бы помочь в сражении. Тогда Аполинарий, малость пригорюнившись, незаметно покосился в сторону всё сильнее хмурящего брови генерала. Алхимику стало совсем грустно. Он хотел было уж с великими извинениями развести руками, признавая своё поражение перед лицом старой чужеродной магии, но тут выскользнувший из-за горизонта лучик света заставил его зажмуриться. Старческие глаза сразу же наполнились слезами, но вместе с ними пришло решение, простое, как всё гениальное. Чарожник был воином тьмы, и как всякий воин тьмы, должен был бояться яркого солнечного света. "Эврика"! — едва не вскричал Аполинарий, жестом приглашая своих подручных (таких же шарлатанов, как и он) сомкнуться за его спиной.