Возвращение Флоран - [20]

Надо было обдумать и ситуацию с долей дяди Альберта. Как быть, если отец ничего ему не оставил? Стоит ли идти против воли отца или поступить так, как решил Грегори? С одной стороны, ей было жалко слабовольного дядю, он явно катился по наклонной. С другой — Флоран не могла простить дяде то, что он не может осадить Мэри и особенно Джона! Кто он такой и почему живет в их доме?

Вспомнив о козах, которых мистер Хасплер завел по его указанию, Флоран заскрипела зубами! Козы казались каким-то надругательством над памятью родителей. Какому-то негодяю захотелось молока — и тут же по его повелению в поместье появились козы! Флоран решила, что, когда она вступит в права наследования, козы будут пущены на мясо. Или же она отправит их вместе с дядей, Мэри и Джоном. Посадит в один фургон — пусть блеянье коз напоминает родственникам о роковой переменчивости судьбы.

Флоран так размечталась, что едва не пропустила поворот, который вел к родному поместью.

Нет, разумеется, какую-то часть денег дяде она все-таки даст. Как-никак, родной брат отца. Но с завода, где Альберт числится управляющим, он вылетит с треском. Флоран полагала, что отец не успел довести начатое до конца — он никогда не простил бы Альберту невыплаченной зарплаты! Если бы не действия Альберта, отцу не пришлось бы лететь в Балтимор. Он исправлял ошибки, допущенные братом. И жестоко за это поплатился — не только своей жизнью, но и жизнью любимой жены.

Впереди засияло огнями родное поместье. Огни пробивались сквозь нависшую тьму, сквозь завесу снега. Справа от дороги выросла темная громада самолетного ангара. Сюда ежедневно приходил на работу Рид Вестакер. Здесь, судя по всему, должны находиться и обломки машины, на которой родители отправились в свой последний полет. Флоран почему-то до боли в сердце захотелось их увидеть.

Она проехала еще с десяток метров и свернула на дорогу, ведущую к ангару. Но, проехав десяток метров, поняла, что до ангара не доехать — стена снега преграждала путь. Дядя был никудышным хозяином, а мистер Хасплер, который беспрекословно выполнял его указания, не хотел проявлять излишней самостоятельности. Но ничего, завтра она займется хозяйством по-настоящему, расчистит дороги, украсит дом, и к Рождеству здесь все будет блестеть так же, как это было при жизни родителей.

Выйдя из машины, Флоран побрела по обочине, утопая в снегу. Каждый шаг давался с трудом, иногда она останавливалась, выбирая, куда поставить ногу.

Темная, неосвещенная глыба ангара прорезала падающий снег квадратным монументом. Почему они не зажигают фонари? Раньше ангар по всему периметру освещался огнями, иногда отец приглашал на ночь охрану. Неужели трудно зажечь хотя бы один фонарь?

Последние метры Флоран едва не ползла. Она даже пожалела, что решила идти сюда. А ведь дверь наверняка на замке. Правда, Флоран знала щель, сквозь которую внутрь можно забраться без ключа — в самом углу железный лист сдвигался в сторону. Этот лаз когда-то ей показал Рид, и она проникала в ангар тогда, когда не хотела, чтобы ее видели посторонние.

В самом деле, на двери висел громадный, устрашающего вида замок. Даже тогда, когда здесь стоял самолет, замок был поменьше. Что они здесь прячут — груду расколотых обломков? Фюзеляж? Сломанные крылья?

Держась руками за стенки, Флоран пошла вдоль строения. Снега с заветренной стороны было меньше, передвигаться стало легче. Дойдя до угла, она остановилась. Присела, прикоснулась к холодному металлу. Где-то здесь торчали из стены сломанные штыри. Но сейчас их не было. Флоран попробовала сдвинуть лист в сторону. Бесполезно. Видно, приварили парочку болтов. Теперь внутрь можно попасть только через дверь.

Флоран оглянулась на сияющий огнями родной дом. Что она здесь делает: в снегу, на морозе, под железной стеной ангара? Флоран подняла голову к небу.

Белые нити снега колыхались в воздухе, заплетая косицы быстробегущих прядей. Мама, папа, на кого вы меня оставили?! Как мне жить без вас?! Флоран закрыла глаза ладонями.

Ей было жалко себя. Она не знала, что делать, по щекам катились слезы. На кого ей надеяться?

Флоран зарыдала. И в этот же момент, словно насмехаясь над ней, где-то в темноте заблеяли козы. Флоран выдохнула в воздух свое отчаяние, свою ненависть к тем, кто прятался за стенами ее дома, не считаясь с его истинными хозяевами.

Ей ничего не оставалось — только молиться. Она опустилась коленями в снег, склонила голову и стала медленно, по слову, по букве выталкивать из себя молитву.

Она не помнила, сколько минут стояла в снегу под холодными, падающими с небес хлопьями. Долго.

Но, перед тем как выплеснуть из своего сердца последнюю горечь, Флоран увидела во тьме родное лицо: это было лицо Рида Вестакера.

Господь давал ей знак, напоминал, ради кого надо брести по снегу, преодолевать трудности, жить, молиться.

Флоран была не одна — ей было на кого опереться.

Ноги промокли. Флоран прикрыла за собой дверь, опустилась на диван. В гостиной звучала музыка. Похоже, ее родственники снова что-то отмечают.

Флоран сняла сапоги, сдернула с ног носки. Пальцы замерзли, и ей пришлось несколько минут сидеть, отогревая ноги ладонями. Как-то они гуляли с Ридом в лесу вблизи поместья, она промочила ноги, перепрыгивая через ручей. Но тогда рядом был Рид — он знал, что надо делать в этих случаях: развести костер, развесить носки на воткнутых в землю палках, но с таким расчетом, чтобы они не сгорели. Пока носки сохли, они сидели на горке свежесрезанного лапника, это тоже устроил Рид. Он отогревал ее пальцы своим дыханием. Флоран стеснялась, она поджимала пальцы, зарывала ступни в колючую хвою, а Рид смеясь вытаскивал их оттуда. Он говорил, что у нее самые красивые на земле пальцы.