Возвращение - [2]

Я тоже пыталась орать на потолок, стены и пол, тщетно упрашивая и матеря создания, благодаря коим состоялось мое путешествие, но отозвались только соседи снизу, естественно, звучными ударами по батарее, настойчиво предлагавшими мне поумерить пыл. Я даже сходила к экстрасенсу, но, едва тот заладил про венец безбрачия и сглаз, плюнула жулику в физиономию и ушла, громко хлопнув дверью. Больше у «знатоков» тонкого мира спасения не искала, зато самостоятельно облазила все считающиеся аномальными места в нашем городе и пригороде. Список включил в себя:

– Три кладбища. Там на меня смотрели с сочувственным подозрением, как на потенциальную самоубийцу. Пришлось вешать лапшу на уши о поисках могилки прабабушки.

– Пещеры в Алесинке. Я промочила ноги и перемазалась как поросенок в апрельской грязи, но не приобрела ничего, кроме насморка.

– Круг камней на окраине парка, то ли остатки чего-то и в самом деле древнего, то ли остов долгостроя, где, по слухам, любили тусоваться неприкаянные души, семафоря случайным прохожим неясными огнями. Там я напоролась на развеселую ораву старших школьников, отмечавших какое-то событие с пением под гитару и пивом. Вырваться удалось только после «посошковой».

Во всех этих местах я пыталась использовать собственноручно составленное из рун заклятие открытия врат между мирами и перемещения, тщательно вырисованное на листке формата А-4. Ясен пень, ничего не вышло! Последним актом отчаяния стало художественное оформление в рунном стиле напольного зеркала в прихожей. Масляной краской провонял весь коридор, эффект же, не считая восторженного вопля Галки: «Я хочу такое же! Только красным! Когда нарисуешь?» – опять оказался равен нулю.

Сны мои были смутны, как и явь, только тоска в них была гораздо острее, потому что снилось, как зовут меня Лакс, Фаль и Кейр, как отчаянно, будто плача, ржет Дэлькор…

Честно признаться, на меня стали накатывать не только тоска, с каждым днем становившаяся все острее, но и безнадежное отчаяние черной мысли: «А что, если я никогда не смогу вернуться?»

Я даже (о ужас!) начала писать стихи, вернее, они, негодные, вздумали писаться через меня. Строчки крутились в голове, долбились и не желали оставлять в покое, пока не оказывались на бумаге. Торопливо черкая, записывала и прятала их подальше в стол, чтобы, не дай бог, кто из друзей не напоролся на сие графоманское убожество, посвященное душевным страданиям. Наверное, будь я стоящим поэтом, на почве столь сильных душевных переживаний могла бы родить гениальные шедевры.

Но как бы плохо мне ни было, я не могла прекратить метаться в поисках выхода и решить для себя: «Все это игры воспаленного воображения, перекормленного дурацкими книжками, плюс комплекс нуждающейся в признании самолюбивой девчонки, никаких Лакса, Фаля, Кейра, Дэлькора нет и не существовало, как и не происходило никакого путешествия в «другой мир»!» Это было бы настоящим предательством не только и, возможно, даже не столько друзей (кто знает, как они восприняли мое исчезновение!), сколько самой себя. Слишком яркими и полновесными оказались мои воспоминания, к тому же имелось пусть маленькое, зато вполне реальное доказательство пребывания в ином мире – загар. Настоящий летний загар, не ровный слой пигмента, «вынесенный» из солярия, а тот самый, естественный, который ни с чем не спутаешь, заработанный под солнцем и ветром. Эта хрупкая ниточка удерживала меня над бездной безумия. Отказаться от мечты только потому, что я пока не могу найти путь к ее исполнению, – ни за что!

Я собиралась продолжить поиски, а слезы, капающие из глаз словно сами по себе, были не в счет. Минуты слабости имеются у каждого, особенно в такие пасмурные и унылые деньки, как сегодня. Даже не верится, что начало мая на дворе. Может, у Весны шизофрения и она возомнила себя Осенью? Я решительно соскочила с подоконника, потерла отсиженную филейную часть и решила выбраться в магазин. Надо было купить чего-нибудь пожевать и вытрясти скорбные мысли из головы. Шопинг – типично женское средство от депрессии.

Заглянула в кошелек, потом на полку с заначкой. Н-да-а, денег до следующих родительских вливаний и собственного «конвертика за репетиторство» оставалось негусто, но позволить себе пачку мюсли, батон вредного для фигуры (всегда на это плевала!) белого хлеба, пачку масла, кусок сыра, пакет молока, макароны-трехминутки, чуток колбаски, яйца и сосиски я вполне могла. Закупив все, можно было бы не ходить за продуктами целую неделю.

Это у Галки в полном семействе из бабки, дедки, мамки, папки и пары братьев продукты из холодильника испарялись с космической скоростью. Не успеешь притащить три сумки (две в руках, третья в зубах!), как опять шаром покати. Мужики жрали, словно кони, обидно только, что не сено. Им все больше мясо подавай, хотя, думаю, если бы в холодильнике осталось только сено, смели бы и его. Но что самое странное, особенно здорово пропадало у них в доме молоко.

Когда бы ни заглянула к подружке, вслед непременно неслось: «Не забудьте купить молока! Два, нет, три пакета!» Куда девался этот продукт, не понимали не только гости семейства, сама Галка тоже не могла отыскать отгадку. Может быть, кто-то по ночам, возомнив себя Клеопатрой Египетской, в молоке купался исключительно с косметическими целями? Или я не там аномальные места искала, надо было первым делом к подруге наведаться и попробовать колдануть?