Возвращение джинна. Последний джинн. Джинн из прошлого - [39]

Фердинанд хмыкнул, но продолжать в том же духе не стал.

Зато его поддержала Ираида, хотя ее фраза прозвучала не как вопрос, а скорее как размышление вслух:

– Интересно все же, кто заключил боевых роботов страшной разрушительной мощи в такие вот изоляторы? Насколько он должен был быть сильнее их? И куда он потом подевался?

Никто начальнице маленького отряда не ответил, даже всезнающий Ульрих Хорст, продолжавший разглядывать нависшую над головой гору «термитника-изолятора». Гора была изрезана бороздами, канавками и нишами, складывающимися в удивительно гармоничный узор, и на нее хотелось смотреть и смотреть. В принципе он догадывался, кто поместил «джиннов» в могильники после окончания войны между иксоидами и гиперптеридами, но не хотел делиться своей идеей ни с кем.

– Он поврежден, – заметил летящий впереди Жозеф.

Действительно, в левом боку гигантского сооружения зияла брешь, в которую свободно могла бы пройти одна из башен Московского Кремля.

– Хороша дырка, – пробормотал Стив. – Такую можно проделать только «глюком».

– Вряд ли, – возразил Ульрих. – Стены могильника имеют энергосиловую подпитку и магическую защиту. Я не знаю способа, с помощью которого их можно пробить. Даже «нульхлоп» с этим не справится. Разве что более изощренная магия?

– Магия, колдовство, – фыркнул Фердинанд. – Сказки все это.

– Речь идет не о колдовстве, а о технологиях класса «БОГ», которые, по нашим предположениям, не отличимы от магии. Впрочем, тебе это понять не дано. Ираида, нам надо попасть внутрь этого бункера.

– Это опасно?

– Уже не опасно, ни «джинна», ни моллюскора внутри его нет.

– Жозеф, Фердинанд, на разведку! Остальным ждать!

Охранники группы беспрекословно направились к пролому в стене могильника, включили фонари, скрылись из глаз. Через минуту раздался голос Жозефа:

– Можете заходить, здесь пусто.

Ульрих первым миновал рваные края пробоины толщиной в два десятка метров и оказался под куполом огромного зала готической формы, стены которого также были изрезаны бороздами и «каннелюрами», как и внешние стены сооружения. Света фонарей не хватало, чтобы осветить весь зал, и мельтешение лучей создавало иллюзию какого-то таинственного движения.

– Дайте свет, – приказала Ираида.

Охранники догадались включить прожектор «мустанга». Толстый луч света уперся в сходящийся готической ротондой потолок зала, тьма отступила в углы и щели стен. Стал виден странный нарост в центре могильника, напоминающий остатки скорлупы высотой в полсотни метров из полупрозрачного матово-белого материала, с острыми иззубренными краями.

– Что это? – спросила Ираида, разглядывая «скорлупу».

– Электрический стул, – со смешком ответил Ульрих.

– Что еще за электрический стул?!

– На котором сидел моллюскор. Точнее, это остатки «смирительной рубашки», удерживающей пленника.

– Почему она разломана?

– Потому что моллюскор каким-то образом освободился. Точнее, его освободили.

– Кто?

– Самому хотелось бы знать. На такое не каждый бог способен.

– При чем тут бог? Может быть, Черви Угаага?

– Им не было нужды освобождать роботов.

– Почему?

– Во-первых, для Червей Угаага жизнь – не более чем средство эволюции, так как и они тоже представляли собой лишь промежуточную стадию какого-то негуманоидного разума. Мой знакомый, ксенолог ИВКа, назвал этот вид ангелоидами. Во-вторых, Черви использовали боевых роботов утилитарно, всего лишь в качестве энергоисточников. Это доказано.

– Наукой?

– Мной.

– Разве ты не можешь ошибаться?

– Я – нет!

Ульрих устремился к остаткам «смирительной рубашки», внутри которой, по его словам, сидел когда-то моллюскор. Притихшие охранники, Стив, Ираида, вдруг осознавшие масштабы тюрьмы боевого робота иксоидов, последовали за ним, с дрожью в душе разглядывая необычные формы «скорлупы».

– Вот он! – воскликнул вдруг Хорст радостно, ныряя вниз.

В полу за центральной развалиной обнаружилась круглая дыра, заполненная непроницаемой темнотой.

– Что это?

– Вход в тоннель, проделанный Червем. Я не ошибся! Черви были здесь и нарыли ходов. Уверен, по одному из них мы спокойно долетим до могильника с живым моллюскором. Ай да я, ай да сукин сын! Сработала-таки программа!

– Ты о чем? – не понял Стив.

– Тот дохлый моллюскор на Луне понял, что от него требуется, и перебросил нас на кладбище своих собратьев, где еще остались живые роботы. Мы же этого хотели? Законтачить с полноценным «джинном»?

– Лучше бы он оставил нас на Луне…

– Не лучше, все идет как надо. Мы захомутаем моллюскора и вернемся в Систему господами положения.

– А потом?

– Потом? Как говорится, держитесь за воздух, господа! Скручу всех в бараний рог!

– Сначала надо выбраться отсюда живыми, – попытался остудить молодого ксенолога Фердинанд.

Ответом ему был презрительный смех.

Ульрих устремился в дыру тоннеля, не желая спорить с «быдлом», каким он считал практически всех людей.

Тоннель действительно был прорыт Червями Угаага, судя по всем признакам, известным Ульриху. Стены его были сложены из гладких наплывов, складок и вмятин, придающих ему вид гигантской кишки. И вел он сначала в глубины горного плато планеты, а затем поворачивал и разветвлялся, образуя сеть ходов, соединявших могильники моллюскоров.