Возвращение домой - [3]

Компьютер вычленял зёрнышки хромосом, давая их в максимальную велиќчину, затем классифицировал по имеющимся каталогам и разбивал на пары.

— Хорошо, — радостно улыбнулась Глория, довольная полученным результатом недельной работы. Конечно, это только самое начало, предстояло перебрать и пере-работать ещё столько материала, а цель впереди, поставленная Глорией, была, как думали все, кроме неё, недосягаема. Для работников лаќборатории она, эта цель, казалась не только недостижимой, но и удивительной. Всех их, пожалуй, кроме Гаргаты, поражала настойчивость и работоспособность Глории. Но от Гаргаты она и не ждала ничего другого, кроме поддержки. Они были знакомы с ранних лет, ещё с интерната, затем учились вместе и сейчас работают в одной лаборатории. Дель-ный совет и помощь подруги — неотъемлемая часть этого успеха.

Неожиданно звякнул зуммер видеофона. Откинувшись в кресле, Глория левой рукой нажала кнопочку. На экране высветилось лицо Гаргаты: чуть более скула-стое, тёмные, немного продолговатые глаза, чёрные блестящие волосы, отдельными прядями рассыпавшиеся по плечам. Она была с восточќного побережья континента и сильно отличалась от светловолосых и сероглазых жителей джунглей.

— Я должна была сразу догадаться, что ты ещё здесь, — улыбнулась Гаргата. — А я уже обзвонила всех в городке и в комнате тебя не нашла… Я спускалась к тебе два раза. И почему сразу не догадалась, где ты можешь быть? Где тебе быть, как не в лаборатории?!

— Что-то серьёзное? — встревожилась Глория. За внешней весёлостью подруги улавливалась тщательно скрываемая тревога. Она явно что-то не договаривала.

— К тебе гость, — ответила Гаргата. Больше она ничего не сказала, но по сжатым губам и хмурящемуся взгляду Глория поняла, о ком речь.

— Где он?

— У меня. Сейчас он в душе. Приходи скорее, тогда и поговорите.

Гаргата первой отключила связь, а Глория ещё почти минуту сидела неподќвижно, глядя в квадрат почерневшего экрана…

…Виктор сидел в кресле, но сразу же поднялся Глории навстречу.

— Я не мог приехать раньше. Надеюсь, ты извинишь, что я без приглашения.

— К чему все эти формальности? Вы не виделись неделю… — усмехнулась Гаргата, выходя из другой комнаты. — Хотите выпить? — В руках она держала три высоких стакана из стеклопласта и небольшой кувшин из дерева. — Гриффиты здесь готовят отличную такану… У нас на побережье её уже почти не осталось. — Поставив стака-ны на стол, Гаргата отвернулась, разливая напиток. Виктор снова опустился в крес-ло. Всё это время он молчал, больше не глядя на Глорию. Девушка прошла по ком-нате, неслышно ступая, сама подошла к Виктору и, ни слова не говоря, присела на подлокотник его кресла. Гаргата протянула им стаканы, наполненные примерно до половины ярко-зелёной жидкостью. Виктор, до этого не пробовавший ничего из местной пищи, глянул на Гаргату с сомнением, но стакан всё же взял.

— Попробуй! — рассмеялась та в ответ, беря и свой стакан со стола. — Это местное вино. Всего несколько градусов, но зато отменный вкус. Его делают из таки… Вы-сокие такие кусты и тонкий хрупкий стебель. Они ещё цветут большими синими цветами. Спроси лучше об этом Глорию: она у нас ботаник-технолог и пищевик к тому же. Может рассказать, что из чего и как делают. Правда? — Гаргата и Виктор разом посмотрели на Глорию, и та улыбнулась, но как-то устало и вымученно. — Тебе надо больше отдыхать, — голос Гаргаты стал неожиданно строгим и совсем взрослым. — Ты днюешь и ночуешь в лаборатории, а я тут ещё задерживаю вас своей болтовнёй. Всё! Идите к себе!

Она взяла пустой стакан из рук Глории и спросила:

— Понравилось? — Глория в ответ рассеянно кивнула, а потом, будто спохватив-шись, добавила:

— Да-да, очень вкусная такана…

— Я держу её в холодильной камере, а храню в кувшине из ямсы: моя мама всегда так делала. Тебе не кажется, что ямса придаёт свой особый аромат?

Глория говорила что-то в ответ, Виктор сидел, опустив голову, и почти не слушал их. Он смотрел на свой почти не тронутый стакан в правой руке и иногда только чуть-чуть взбалтывал его, наблюдая при этом за всплывающими пузырьками газа. У этой таканы и вправду замечательный вкус: сладковато-терпкий, чуть с кислинкой, и тонкий еле уловимый аромат киви.

Холодные отпотевшие стенки стакана приятно студили ладонь. Задумавшись, Виктор и сам не заметил, как задремал.

— Вставай, Вик, пойдём, — позвала Глория, чуть коснувшись пальцами его затылка. Виктор тут же вскинул голову, и влажные волосы сосульками упали на лоб.

— Веди его спать, — произнесла Гаргата, — он устал сегодня за день не меньше твое-го. — Она осторожно вытащила стакан из его руки, а потом как-то незаметно вытол-кала гостей в коридор. Они — Глория шла первой — прошли по коридору, поднялись в лифте, снова куда-то шли. Виктор здесь не ориенќтировался, поэтому просто шёл следом. Ряд одинаковых дверей слева и справа уходил за спину, и во всём этом чув-ствовалась нежилая, какая-то казенная тишина и чистота.

Глория остановилась у одной из дверей, удивительно похожей на все остальные, приложила к поверхности раскрытую ладонь — дверь бесшумно открылась, исчезая в стене. Не успели они переступить порог, как домашний компьютер включил свет. Неяркий, голубовато-нежный, он заструился из плафонов, встроенных в стену, вспыхнули ночники у кровати на столиках и на столе у дивана. А в дальнем углу на столе в полумраке хищно сверкнул рубиновый зрачок видеофона.