Возвращение домой.Том 1 - [146]

— Да, у них в Глазго мудреное произношение.

— Мудреное, это точно.

Зашла пара новых посетителей, бармен извинился и отошел, чтобы обслужить их. Оставшись в одиночестве, Гас нащупал пачку, вынул из нее сигарету и закурил. За баром позади полок, уставленных бутылками, стенка была зеркальной. Из-за бутылок, из темных прозрачных глубин, на него глянуло собственное отражение — угрюмый молодой человек, темноглазый, темноволосый, бледнокожий, чисто выбритый. Голубая хлопчатобумажная рубашка, на шее вместо галстука повязан носовой платок. Однако даже простота и непринужденность костюма были не в силах развеять образ мрачного малого. Чуть ли не обреченного.

«Веселей, ты, чертов угрюмец! — приказал он своему отражению. — Ты же в Корнуолле. Ты сделал это. Ты все-таки приехал сюда». Как будто нужно было вводить отражение в курс дела. Вы проделали долгий путь, заметил бармен, но он даже не подозревал, насколько это в точку сказано.

Гас поднял стакан за свое здоровье: «Ты проделал долгий путь». И стал пить холодное, с древесным привкусом пиво.

Не кто иной, как Эдвард Кэри-Льюис назвал его «Гас», прозвище к нему так и прилипло. А вообще он был Энгус, единственное чадо своих престарелых родителей. Отец его, Данкан Каллендер, был умным и удачливым абердинским коммерсантом, который самостоятельно выбился в люди — начал практически с нуля, но к моменту рождения Энгуса успел сколотить приличное состояние, занимаясь поставкой судового снаряжения. Со временем его деловые интересы расширились, он обратился к оптовой торговле металлоизделиями, а также завладел изрядной долей городской недвижимости — сдаваемыми внаем за низкую плату многоквартирными домами.

Раннее детство Энгус провел в центре Абердина, в добротном гранитном доме с огороженным садиком, лужайкой перед домом, задним двором, где развешивалось на веревке выстиранное белье, и кусочком земли, где его мать сажала фасоль и капусту. Собственный миниатюрный мир для маленького мальчика, которому в этом мире было более чем хорошо.

Его отец, однако, не мог этим удовлетвориться. Он добился сносного положения тяжелым трудом, благодаря честности и порядочности завоевал уважение работников и персонала. Но этого было мало: он лелеял честолюбивые мечты в отношении своего единственного сына. Отец твердо решил сделать из Энгуса истинного джентльмена.

Поэтому, когда мальчику минуло семь лет, семья переехала из удобного, без претензий дома, который был их подлинным семейным очагом, в огромный викторианский особняк за городом, на берегу реки Ди, эта местность называлась Дисайд. Отсюда Данкан Каллендер ежедневно уезжал в свой офис в Абердине, предоставляя Энгусу и его матери стойко переносить свалившиеся на них перемены. После городских улиц, магазинов, дружелюбно грохочущих трамваев холмы и горные долины Дисайда казались чужими и подавляли своим величием, не говоря уже об их новом жилище с панелями из мореного дуба, витражами, клетчатыми коврами и столь огромными каминами, что в каждом можно было зажарить целого быка.

К тому же, чтобы поддерживать порядок в этой громадине, потребовалось нанять большой штат прислуги. Если раньше миссис Каллендер прекрасно обходилась кухаркой и горничной, то теперь в ее распоряжении появилось шесть человек, обитающих в доме: слуга и два садовника, один из которых квартировал в сторожке у въездных ворот. Миссис Каллендер была преданная жена и мать, но женщина простая, и отдавать распоряжения для нее было сущей пыткой, как и необходимость постоянно следить за собой.

Дом в Абердине при всей его скромности содержался в образцовом порядке, он давал уют, ощущение безопасности и чувство собственного достоинства; там ей было комфортно. С переездом в Дисайд она утратила почву под ногами и уже не могла понять, кто она и как ей следует себя вести. Она убедилась, что с жителями деревни общаться практически невозможно, на все ее робкие попытки завязать дружбу они отвечали постными физиономиями и демонстрировали крайнюю немногословность, из чего она сделала вывод о том, что ее здесь ни в грош не ставят, и все их богатство и шик не произвели на местных никакого впечатления.

Другие соседи — старинные родовитые семьи, обитавшие в своих замках и поместьях на протяжении многих поколений, — наводили еще больший ужас, чуждые, подобно существам с другой планеты. Леди такая-то и маркиз такой-то с орлиными носами, в дорогих твидовых костюмах. Миссис Хантингдон-Гордон разводила лабрадоров и царствовала в своей средневековой крепости на холме, словно всемогущая, воинственная королева. А генерал-майор Робертсон на воскресной церковной службе зачитывал отрывок из Священного писания так, будто выкрикивал команды на поле боя, и не не давал себе труд понизить голос даже в тех случаях, когда бывал груб со священником.

Это был очень трудный период, но для Энгуса он кончился быстро — восьми лет от роду он был отправлен в дорогую закрытую приготовительную школу в Пертшире. Поначалу его дразнили и задирали — из-за абердинского акцента; из-за того, что килт ему слишком длинен; что авторучка у него не такая, как надо; он стал лучшим учеником в классе, и его прозвали зубрилой. Но Энгус был мальчишка крепкий, хорошо играл в футбол, и после того как он расквасил нос главному забияке младших классов на глазах у всех, кому случилось быть в это время на игровой площадке, его наконец оставили в покое и он смог прижиться в школе. В Дисайд на рождественские каникулы он вернулся подросшим на два дюйма, и акцент его исчез без следа. Мать втайне горевала о сыне, который, как она знала, уже потерян для нее навсегда, зато Данкан Каллендер был в восторге.