Возвращение домой - [46]

По ноге разнеслась горячая волна боли, словно битой ударили. И вот что странно, когда я входил в комнату, то точно видел его, но отвлекся и тут же забыл.

— Простите, — совершенно не меняя выражения лица сказал я и отодвинув стол немного назад, так как он и стоял. После чего аккуратно сел в кресло и выжидательное уставился на учительницу.

— Вот, что Арсений Николаевич! — строго начала учительница. — Для начала скажите почему о том, что вы будете отсутствовать я узнаю не от вас, а от другого ученика?

— У меня были дела, не требующие отлагательств, — спокойно сказал я про себя немного удивившись. Мало того, что в классе про нее говорили только хорошее, так еще и я сам видел пример ее выдержки и спокойствия, когда у меня была стычка с Богряниным. — О том что мне нужно отсутствовать, я известил директора, но так как у меня не было вашего номера, то я попросил Марка вас проинформировать. Разве я сделал что-то не так или он сделал это поздно?

— Вы сделали все не так, — холодно сказала учительница. — У нас серьезное заведение. И здесь принято, чтобы ученик ставил в известность своего классного преподавателя. Тогда не возникает никаких накладок и даже если ученик отсутствует, то я могу четко дать ответ другим преподавателям, где он и по какой причине…

— Прошу прощения, но я этого не знал, — спокойно ответил я, хотя внутри стало подниматься раздражение. — Если бы знал, что это нужно делать лично. Я бы обязательно нашел время позвонить вам лично. Надеюсь на первый раз вы меня простите.

Моя ирония была бы заметна даже слону. Еще бы, чуть ли не докалывать должен, о том где я и что должен делать. Не думает ли она в самом деле, что я буду это делать. У меня есть перстень и печать, а о своих планах я должен докладывать учителю… Смешно.

— Мне кажется вы не понимаете, — холодно сказала она.

— Мне кажется, что это вы не понимаете, — на несколько градусов понизив голос сказал я. — У меня сложилось впечатление, что вы не владеете всей полнотой информации.

— Всем я владею, — быстро сказала она. — Я знаю и о вашем происхождении, как и о вашем «особом» статусе. Который, к слову, явилось лично для меня большой неожиданностью. И это стало проблемой уже сейчас. Считаю, что именно это заставляет вам думать, что вы можете пропускать занятия без уважительных причин.

— Что?! — возмутился я. То, что я оказался в учительской, уже не так меня радовало, точнее вообще перестало радовать. Лучше бы сидел на первой парте и думал о своем, чем выслушивал про себя какие-то гадости. — При всем моем уважении… Да что вы можете считать? Вы вообще ничего обо мне не знаете, а уже делаете выводы.

— Ошибаетесь! Пусть я не знаю именно вас, но я знаю огромное множество таких как вы, — горячо, сказала она. — Вам все равно на результаты вашей учебы! Вам наверняка плевать на то, что происходит вокруг! Ваша задача, получить аттестат и выпуститься из этого заведения!

— В принципе все верно, — холодно сказал я. — Но последнее никак не характеризует меня в полной мере. Человек — личность разноплановая и мнение по одному вопросу никак не может характеризовать мое мнение о другом. Так, что если в частностях все верно, то общий смысл неверен.

— Важно одно, вам тут не интересно, — сказала учительница. — Если мыслить более масштабно, то сейчас парни и девушки из вашего класса учатся на отлично и грызут гранит науки, как могут. Что же станет если вдруг появляется молодое дарование, которое не просто не учится, а еще и пропускает занятия. У них ничего нет, многие наши ученики работают, а у вас все есть. Это ведет к тому что моральный настрой класса падает, начинаются пораженческие настроения. Учеба уже не дается так легко. Становится просто завидно. Именно это я и предвижу.

— Да вы идеалистка, — пораженно сказал я. Сначала мне хотелось поругаться с ней, однако по мере ее монолога, я решил изначально ее считать, чтобы понять, что она хочет от меня на самом деле. Однако девушка говорила именно то, что хотела сказать. Она заботилась о моральном климате в классе и по-настоящему волнуется за детей.

— Я реалистка! Все именно так и буде! И не стоит сбрасывать это со счетов. Эта та реальность, которая сейчас вокруг нас, — все также холодно ответила она.

— Все же для начала поймите, что вы про меня точно ничего не знаете, потому что я тоже работаю, — сказал я ей, загибая палец. — Да труд у меня умственный, в основном, вот только думаю, вам не стоит рассказывать, что умственный труд — это гораздо более тяжелый хлеб чем физический. А еще я понимаю, что есть клановые, а есть простые люди. Разница в их социальном положении огромная. И это понимают все и ученики тоже. И не будут на меня смотреть, они как ни кто другой понимают, что все зависит от них самих.

— Я говорю не про труд и про разницу в социальном положении, а про сложности, которые это могут повлечь! — уверенно сказала учительница. Сложностей у ребят хватает и появляется еще одна.

— Сложности появляются и у меня, — сказал я.

— И какие же сложности, у наследника богатого клана? — с тихой издевкой спросила учительница.

— Ну, как минимум два раза за этот год меня успешно похищали и два раза пытались убить… — проникновенно сказал я, не говоря конечно, что во втором случае виноват сам, зато решил сказать ей другое: — Кстати, вертолет на котором вы летели, когда-нибудь сбивали над джунглями?… Нет? Попробуйте, очень интересные ощущения… Хотя, я не все помню у меня тогда от падения голова треснула…