Возвращение домой - [339]

– Это будет настоящее Рождество?

– Самое настоящее, лучшее из всех.

– И елка будет, как тогда у Бидди, в Кейхаме?

– Да, белая и серебристая, в половину лестницы высотой.

– Непривычно будет без тебя, – проговорила Джесс.

– Я тоже буду скучать.

– Но тосковать я не стану.

– Я знаю, Джесс, ты не такая.

Прощание было недолгим. Элизабет, девочка из выпускного класса, сдержала слово – уже ждала их у главного входа. Увидев машину, она закуталась в макинтош и вышла им навстречу.

– Здравствуйте, здравствуйте! Ну и погодка! Сильный на дорогах туман?..

Она вела себя так уверенно, была так приветлива, что всякая натянутость и скованность мгновенно растаяли.

– Я возьму твой чемодан и клюшку. Справишься с остальным? Мы пойдем прямо наверх, и я покажу тебе, где ты будешь спать…

Взяв вещи Джесс, Элизабет тактично оставила сестер вдвоем. Перед дверью Джудит и Джесс повернулись друг к другу лицом и встали под моросящим дождем. Джудит улыбнулась:

– Ну что же. Здесь я тебя оставляю.

– Да, – твердо сказала Джесс, – прямо на этом месте. Теперь со мной все будет в порядке.

Она держалась так хладнокровно, так хорошо владела собой, что Джудит устыдилась собственной слабости и малодушия; она знала: дай ей Джесс малейший повод, она бы уподобилась какой-нибудь чувствительной мамаше и, пожалуй, развела бы сырость.

– Спасибо, что довезла меня.

– Пока, Джесс.

– До свидания.

– Люблю тебя.

Они поцеловались, Джесс слабо, как-то странно улыбнулась, повернулась и скрылась за дверью.

В машине, на обратном пути, Джудит немного поплакала, думая о том, какой Джесс была молодчиной, как пусто будет без нее в Дауэр-хаусе, как мало им было отпущено времени, чтобы побыть вместе. Потом нашла платок, высморкалась и велела себе не валять дурака. В «Святой Урсуле» Джесс расцветет, как растение в тепличных условиях; там ей не дадут сидеть без дела, у нее будет масса возможностей показать себя с лучшей стороны и она сможет общаться со своими сверстницами. Слишком долго она жила среди взрослых, натерпелась голода, страданий, утрат – всех ужасов жестокого взрослого мира. Теперь ей наконец предстоит заново открыть для себя радости и трудности нормального детства. В конце концов, только это ей и нужно сейчас.

Но нелегко было совладать с чувством пустоты и утраты. Возвращаясь домой через окутанные туманом поля, Джудит подумала, что хорошо было бы с кем-нибудь поговорить, и решила заехать к Лавди. Она еще не успела побывать в Лиджи: все ее время без остатка было отдано Джесс – они вдвоем прокатились, как было задумано, в Пенмаррон; съездили на поезде в Порткеррис, излазили вдоль и поперек этот романтический городок и заглянули к Уорренам, где их усадили за традиционный семейный чай. Кроме того, Джесс нужно было снарядить всем необходимым для школы. Перечень обязательной одежды был не в пример короче и проще, чем во времена Джудит, и все необходимое было куплено еще в Коломбо, в «Уайтэвей и Лейдло». Но все же оставалась масса разнообразных вещей, которые пришлось искать в опустевших магазинах Пензанса. Сюда входили клюшка и бутсы для хоккея на траве, писчая бумага, краски, рабочий халат для лабораторных занятий, письменные принадлежности, готовальня, портновские ножницы, наконец, обязательные для любого уважающего себя англиканского заведения Библия и «Молитвенник со старыми и новыми гимнами». А потом все это надо было упаковать.

Так что о Лавди пришлось на время позабыть. А теперь представился удобный случай, и Джудит готова выполнить обещание – она заедет на ферму, посидит часок-другой с Лавди и Натом. Жаль, эта мысль не пришла ей в голову раньше, тогда она купила бы в Пензансе цветы для Лавди и, пожалуй, что-нибудь Нату – игрушку или конфеты. Но теперь уже поздно, подарки придется оставить на другой раз.

Она выехала из Роузмаллиона, поднялась в гору, миновала ворота Нанчерроу и проехала еще около мили, пока не добралась до поворота на Лиджи. Узкая, изрытая колеями дорога ныряла между гранитных оград и зарослей утесника. В конце стоял указательный столб, на котором значилось – «Лиджи», и каменная плита, на которой Уолтер каждый день оставлял бидоны с молоком для грузовика оптового скупщика. До главного дома фермы надо было трястись еще милю по ухабистой петляющей дорожке, но низенький каменный коттедж, восстановленный полковником, когда Уолтер и Лавди поженились, стоял на полпути, по левую руку. Прилепившийся к склону холма домик поблескивал на дожде шиферной крышей, его сразу же можно было заметить по вывешенному на веревке белью, которое трепал сырой ветер. Джудит подъехала к распахнутым воротам, подпертым булыжником; за ними виднелась поросшая травой тропинка, которая, казалось, должна бы вести в сад. Но сада не было. Только веревка с бельем, несколько кустиков утесника и на земле брошенные игрушки – ржавый трехколесный велосипед, оловянное ведерко с лопаткой. Джудит остановила машину и выключила зажигание. Стал слышен шум ветра, где-то залаяла собака. Она вылезла из машины, прошла по дорожке из гранитной плитки и открыла обшарпанную крашеную дверь.

– Лавди!

Она вошла в маленькую прихожую, тут висели старые плащи и пальто, на полу валялись облепленные грязью ботинки.