Возвращение домой - [44]

— Ухожу.

Хлопнула дверь. Потрясенная, Китти стояла посреди комнаты и слушала его шаги, удаляющиеся вниз по лестнице. Потом ее лицо скривилось, и, зарыдав, она ничком упала на диван.

Каждый раз, когда Эрик приезжал по делам в Нью-Йорк, он останавливался в квартире Эвелин на Парк-авеню. Привратник и люди из охраны знали его, и поэтому ночной сторож в вестибюле окликнул и поздоровался. Эрик, поглощенный своими мыслями, чуть было не прошел мимо в полном молчании.

— О, привет, Джо. Извини, я витал в облаках.

— А, не стоит беспокоиться. Должно быть, она действительно хороша, а?

Эрик улыбнулся в ответ, а мужчина весело рассмеялся, провожая его до лифта.

В тот же момент, как двери лифта закрылись, улыбка исчезла с лица Эрика. Он прислонился к отделанной дубом стене кабины и взялся за медный поручень. Невидящим взглядом уставился на мелькающие светящиеся цифры этажей над дверями. Черт бы побрал Майлза Бентли. Эрик не выносил этого надутого индюка. Что такого нашла в нем Китти? Он никак не мог понять. Этот странный тип совершенно ей не подходил.

Еще два месяца назад, узнав, что актер переехал к Китти, Эрик взбесился от ярости. Этот парень просто использует ее, Эрик не сомневался ни секунды. Но попробуй сказать об этом Китти. Однажды он попытался, но ничего, кроме ссоры, не вышло.

На двадцать девятом этаже он вошел в квартиру и направился прямо в спальню. Эрик уселся на край кровати, наклонился вперед, уперся локтями в колени и обхватил голову руками. Ему надо было с кем-то поговорить. Черт побери, он должен был поговорить с Китти. Она бы его поняла, как понимала всегда.

Надо было дать пинка под зад этому отвратному англичанишке и остаться. Вот что надо было сделать.

Эрик застонал и потер глаза. О Господи, ну что ему сейчас делать?

Он выпрямился и из внутреннего кармана пиджака вынул лист бумаги, развернул его двумя пальцами, как нечто грязное и заразное. Руки Эрика сильно тряслись, глаза едва различали слова, напечатанные на машинке. Но это не важно. Письмо, полученное два дня назад, он читал столько раз, что вызубрил наизусть.

«Дорогой Эрик. Как ты можешь заметить по прилагаемому фото, я храню прекрасные воспоминания о нашей ночи. С твоей стороны было нехорошо по отношению ко мне назваться не своим именем. Можешь представить себе мое удивление, когда я узнал, кто ты на самом деле. Но, как я предполагаю, никому не известен мой маленький секрет.

Должен сказать тебе, это действительно забавно. Секреты бывает трудно хранить. И дорого. Не так ли? Так что мы должны встретиться и обсудить это дело».

Подписи не было. Она и не нужна. У Эрика скрутило живот, он свернул письмо и уставился на проклятую фотографию. На ней был он, с лицом искаженным от страсти, обнаженный, в постели в обнимку с… другим мужчиной.

Глава 13

Семья была недовольна.

И настолько явно, что даже случайный человек, наблюдая, как они входят в офис «Эв косметикс», заметил бы сразу. Девушка в приемной и дежурные охранники были слишком хорошо вышколены и даже не моргнули глазом, когда по отделанному мрамором вестибюлю бурей промчалась Мэделин, за ней прошествовала вечно ноющая Моника, а следом — шипящая друг на друга мужская половина семьи. И даже Китти, славившаяся хорошим характером, и та была раздражена.

Но тем не менее они приехали. Все до единого. За час до назначенного времени Кэтчемы стали подтягиваться из разных концов страны на машине, в лимузине, в самолете, на вертолете.

Штаб-квартира «Эв косметикс» занимала сорок два акра по Интерстейт, 10 на западной оконечности Хьюстона. Административное здание, пятнадцатиэтажное модерновое сооружение из стекла и стали, как часовой, возвышалось над исследовательскими институтами, экспериментальными лабораториями, фабриками по производству косметических средств и упаковки, над складами и погрузочными терминалами. Этот комплекс — центр косметической империи с отделениями по всему земному шару.

К двенадцати часам все были на месте. Эрик, Китти, Уилл, Чэд, Пол и Моника, Мэделин и Лоуренс расселись за большим овальным столом в роскошном зале, отделанном панелями из вишневого дерева. За широкими окнами зеленел ухоженный газон. Единственные из присутствующих, не владевшие акциями компании, были Эрик и Рурк. Медсестра Уилла, миссис Уолтере, устроилась за спиной своего пациента.

Как только Эвелин вошла, со всех сторон посыпались жалобы, семейство говорило разом, и эта какофония звуков ударила ее, словно тяжелая волна.

— …да что же такое важное могло случиться?

— …нефтяная компания Кэтчемов не может остаться без главы. Ты понимаешь?

— …пришлось перенести маникюр, чтобы явиться сюда.

— …мне надо было на ранчо, а не…

— …мы с Лоуренсом как раз вели важные переговоры. Скажи ей, дорогой.

— …спокойно, не обращай ни на что внимания.

Эвелин села во главе стола и окунулась в этот гомон. Она приготовила блокнот и ручку, устроилась поудобнее и бросила взгляд на Рурка, он, как обычно, был по правую руку от нее.

Рурк пожал плечами, его губы слегка дрогнули, а взгляд вопрошал: ты ведь ничему не удивляешься?

Эвелин будто не слышала протестующих возгласов. Наконец до собравшихся дошло, что она и рот не откроет, пока все не угомонятся, и постепенно шум утих, и в зале повисла мрачная тишина.