Возвращение домой - [25]
— Да. Я уезжала. В общем-то… об этом я и хотела с тобой поговорить.
— Да?
Сара взглянула на руки матери. Она гладила их, узловатые, усеянные коричневыми возрастными пятнами, отмечая про себя потрясающую разницу между грубой кожей Джулии и изнеженной кожей Эвелин Кэтчем.
— Мама, ты знаешь… — Сара сжала губы не в силах прямо задать вопрос. — Ты можешь… снова рассказать о вечере, когда я родилась?
Джулия засмеялась:
— Боже мой, детка, тебе никогда не надоест слушать про это?
Она высвободила одну руку и отвела шелковую прядь с лица Сары. Ее собственное лицо потеплело от обожающей улыбки.
— Ты родилась в день Святого Валентина. И обычно я называла тебя моей маленькой Валентиной. Помнишь?
Сара кивнула. А отец называл ее совсем другими именами, вспомнила она.
— Ты была самым красивым ребенком. Ну просто ангелочком. Когда мне дали подержать тебя, я думала, мое сердце разорвется от любви. Ты с самого первого часа была хорошей девочкой и лучше всех вела себя. Все медсестры так и говорили, я гордилась тобой. И сейчас горжусь.
Эту историю Сара слышала сто раз, но только сейчас обратила внимание: мать не упоминала ни о каких деталях или смешных эпизодах, связанных с тем, как она ехала в больницу, или с самими родами, — ничего такого, о чем обычно рассказывают женщины.
— А это очень больно?
— Больно?
— Ну когда ты меня рожала. И где ты была, когда начались схватки? Сколько все длилось? Ты никогда не рассказывала.
Джулия отвернулась и посмотрела в окно.
— Я… Я не помню. Это было так давно.
Ужасная печаль охватила Сару, когда она посмотрела на профиль матери. «О мама, большинство женщин помнят всю жизнь и до последней детали, как рожали своих детей».
— Мама… А имя Эвелин Кэтчем тебе ни о чем не говорит?
Почувствовав облегчение от перемены темы разговора, Джулия снова повернулась к Саре.
— Эвелин Кэтчем? Хм… Кэтчем… Кэтчем… — И отрицательно покачала головой. — Нет, не думаю. А что?
— Может, ты помнишь имя Эвелин Делакорт?
Глаза, которые взглянули на Сару, заставили ее сердце сжаться от боли. Последняя хрупкая надежда разбилась.
— Я… Я не знаю. Не помню.
Рука Джулии задрожала. Она отняла ее у Сары и принялась разглаживать платье. Глаза забегали, Джулия не смотрела на дочь, стараясь не встретиться с ней взглядом, потом уставилась на тапочки, купленные дочерью на прошлой неделе.
— Мама, посмотри на меня. Посмотри на меня. — Сара взяла лицо матери в ладони и повернула к себе, у Джулии не было другого выхода, и она глянула Саре в глаза. — Сегодня в Хьюстоне я встречалась с женщиной по имени Эвелин Кэтчем. Эвелин Делакорт-Кэтчем.
Джулия мучительно застонала, пытаясь вырваться из рук Сары. Глаза наполнились слезами, губы жалобно задрожали. Сару стиснула такая сильная боль, будто ее ударили кулаком под дых.
— Она моя настоящая мать, да? Это правда, мама? — Она спрашивала, а Джулия смотрела на нее через пелену слез, застилавших глаза.
— Зачем ты поехала, зачем ты говорила с ней? Ты никогда не должна была увидеть ее, никогда!
— О мама! — Сара до боли прикусила нижнюю губу. Значит, это правда. Значит, все правда.
— Я так хотела ребенка. Так хотела. А Эдгар хотел сына. И он винил меня во всем, говорил, что я виновата. Всегда и во всем. — Боль от воспоминаний застыла в глазах Джулии.
— Значит, ты меня удочерила, — тихо проговорила Сара, когда та замолчала.
Джулия кивнула.
— Эдгар прочитал о парах, усыновивших детей, у которых не было собственных. Он надеялся, что и мы сможем. Он согласился… Он пошел на это.
— Понятно, — пробормотала Сара, снова закрывая глаза, словно избавляясь от мук. Теперь многое прояснилось. Стало ясно до боли.
Сара отвела глаза от лица Джулии, а та уставилась в окно. Тоскливое отчаяние сдавило грудь Сары.
— Но почему вы не рассказали мне?
Сара ждала ответа, но мать неотрывно смотрела в окно, беспокойные пальцы без остановки дергали платье.
— Мам, ты меня слышишь? Ну ради Бога, почему вы мне не рассказали?
Джулия повернулась к Саре и заморгала.
— Я не могла. Это был секрет. Уилли взял с меня обещание молчать.
— Уилли? Дядя Уильям?
Грудь Сары сдавило, она задыхалась. Брат матери умер двадцать лет назад.
— Охо-хо… Он сказал, что папа выпорет нас обоих, если узнает, что мы его не послушались и ходили купаться в ручей. Он же нам запретил.
— Мама, нет, не сейчас! Вернись, послушай меня…
— Щ-ш-ш… Ты разбудишь Эмбер.
— Эмбер?
— Мою куклу. Баю-бай… Под окном шумят деревья, ветер их качает, баю-баюшки-баю, Эмбер засыпает…
Согнув руку, она взяла книгу, которую читала, и, как ребенка, принялась укачивать, мурлыкая тонким девчоночьим голосом.
Сара села на пятки, опустив плечи.
— О мама…
Джулия уже не слышала ее, продолжая раскачиваться и баюкать.
Чувствуя себя столетней старухой, Сара с трудом поднялась на ноги и вышла из комнаты, оставив там женщину, которую всю жизнь называла мамой и которая сейчас пела колыбельную воображаемой кукле.
В вестибюле, в дамской комнате, Сара сполоснула лицо холодной водой, отряхнула руки от капель и посмотрела на себя в зеркало.
О да. Как многое прояснилось. Например, почему она не похожа ни на кого из них внешне или по характеру. Почему ей всегда хотелось сделать что-то самой. С тех пор как Сара помнит себя, она стремилась жить не так, как они. Иначе. Лучше. По-другому. Вот почему она чувствовала себя чужой в семье.
Ира пела всегда, сколько себя помнила. Пела дома, в гостях у бабушки, на улице. Пение было ее главным увлечением и страстью. Ровно до того момента, пока она не отправилась на прослушивание в музыкальную школу, где ей отказали, сообщив, что у нее нет голоса. Это стало для девушки приговором, лишив не просто любимого дела, а цели в жизни. Но если чего-то очень сильно желать, желание всегда сбудется. Путь Иры к мечте был долог и непрост, но судьба исполнила ее, пусть даже самым причудливым и неожиданным образом…
Чернильная темнота комнаты скрывает двоих: "баловня" судьбы и ту, перед которой у него должок. Они не знают, что сейчас будет ночь, которую уже никто из них никогда не забудет, которая вытащит скрытое в самых отдалённых уголках душ, напомнит, казалось бы, забытое и обнажит, вывернет наизнанку. Они встретились вслепую по воле шутника Амура или злого рока, идя на поводу друзей или азарта в крови, чувствуя на подсознательном уровне или доверившись "авось"? Теперь станет неважно. Теперь станет важно только одно — КТО доставил чувственную смерть и ГДЕ искать этого человека?
Я ненавижу своего сводного брата. С самого первого дня нашего знакомства (10 лет назад) мы не можем, и минуты спокойно находится в обществе другу друга. Он ужасно правильный, дотошный и самый нудный человек, которого я знаю! Как наши родители могли додуматься просить нас вдвоем присмотреть за их собакой? Да еще и на целый месяц?! Я точно прибью своего братишку, чтобы ему пусто было!..
Каждый из нас хотя бы раза в жизни задавался вопросом – существует ли дружба между парнем и девушкой? Многие скажут, что это не возможно! Герои этой истории попробуют опровергнуть этот стереотип. Получиться ли у них – время покажет.
Хватит ли любви, чтобы спасти того, кто спасает другие жизни? Чесни жаждет оставить своё проблемное прошлое позади… Оставив отношения, наполненные жестокостью, Чесни Уорд жаждет большего, чем может предложить её маленький городок. В поисках способа сбежать и приключений, она присоединяется к армии, но когда прибывает на первое место работы в Англии, она встречает Зейна − сержанта, у которого имеются свои собственные секреты. Зейн думал, но ни одна женщина не заставит его захотеть осесть… Начальник персонала Зейн Томас, авиатор Войск Специального Назначения, пропустил своё сердце через мясорубку.
Что под собой подразумевают наши жизни? Насколько тесно переплетены судьбы и души людей? И, почему мы не можем должным образом повлиять на…На…Легко представить и понять, о чём идёт речь. Слишком легко.Мы думали, что управляем нашими жизнями, контролируем их, только правда оказалась удручающая. Мы думали, что возвысились над законами бытия и постигли великую тайну.Мы…Я давно перестала существовать, как отдельное существо. Возможно, законы подчинили меня тем устоям и порядкам, которые так тщательно отталкивала и… желала принять.Слишком поздно поняли, с чем играем, а потом было поздно.