Возвращающий надежду - [3]
Что он там делает? Глазеет на облака. А то просто слушает шепот листвы над головой и чему-то улыбается.
Благодаря отцу Ляшене, Бернар выучился довольно бойко читать по-латыни и сносно болтал по-испански, научившись этому от торговцев и погонщиков скота. Он даже приобщился к тайнам геометрии и с удовольствием проникал в стратегию шахматной игры. Рене поражали быстрота и дальновидность его решений — качества будущего военачальника.
Главное, чему его учили, была наука войны, а без нее он, поверьте, прекрасно мог обойтись… На тенистом дворе замка гулко, как выстрелы, гремели возгласы:
— Батман! Контрбатман! Фруассе! Демисеркль! Купэ! Реприз! Ремизье! Клинок на себя, сударь, или он упорхнет из вашей руки!
Мальчик с невозмутимым хладнокровием выдерживал натиск Рене, причем с лица его не сходило мечтательное выражение.
— Черт побери! — бесился Рене. — Вечно вы ухмыляетесь, сьер, словно пасхальный поросенок на блюде. Улыбка — не для боя!
И, мастерски орудуя своей эпе д'арм — тяжелой боевой шпагой работы Иоганнеса Вундеса, загонял питомца в угол двора. Тот страдальчески пыхтел и пятился до самой стены, пока уже больше некуда было пятиться. Тогда, наконец, Рене с удовольствием наблюдал перемену. В глазах загнанного мальчугана зарождался колючий, как острие ножа, блеск, ноги врастали в землю, рука обретала крепость и упорство. Так продолжалось, пока от Бернара не требовали «удара шевалье». Это был завершающий удар сверху по гребню каски, им Бернару надлежало «поразить» наставника.
— Бейте же! — требовал Рене.
Но, сколько ни потрясал он клинком перед носом воспитанника, тот так и стоял, растерянно опустив руки; на лице опять смущенная улыбка, на щеках — две девических ямочки. Казалось, мальчик снова видит не копье, нацеленное на копье, а только своего друга и учителя.
Плюнув с негодованием, Рене отворачивался.
— Ему надо побольше читать о военном деле, — размышлял он. — Может, это его увлечет?
И вот Бернар каждый вечер на сон грядущий должен был проглатывать десяток страниц из увесистых томов, что с давних пор покрывались пылью в замковой библиотеке. То были «Действия аркебузой, мушкетом и пикой» с превосходными гравюрами де Гейна; «О фехтовании или науке владеть оружием», произведение славного Сальватора Фабриса, главы ордена «Семи Сердец»; «Воинская книга» Лонарда Фронспергера — отличное пособие, выдержавшее четыре издания.
Рене терпеливо ждал, когда его воспитанник вскарабкается на вершину знаний. И вот как-то вечером, когда Бернар слюнил пальцы, листая чей-то капитальный труд, Рене осведомился, много ли почерпнул Бернар из книг.
— Здесь сказано, что сеньор инженер выстроил тридцать три крепости, исправил триста старых и участвовал в пятидесяти походах, — вздохнул тот. — Это много. Наверное, он устал от этого. Не легче ли было бы построить один хороший дом и посадить вокруг оливковые деревья?
— Вы рассуждаете как мужик, — только и нашелся ответить удрученный Рене.
Не больше интереса проявлял Бернар к рассказам отца Ляшене. Сельский кюре в своей поношенной сутане живописал по заданию Рене картины великих битв и опустошительных завоеваний. Лицо мальчика все так же хранило спокойствие, веки опускались. Казалось, он ничего не слышит. Но вот кюре с должным красноречием нарисовал кровавую битву горстки франков с полчищами мавров в Ронсевальском ущелье.
— Мятежная гордость вождя франков, — сказал он, — не позволила ему вызвать помощь, и франки…
— Из-за этого их всех перебили? — прервал его спокойный голос с другого конца стола. — Мне не нравится такой конец. Придумайте другой!
Рассказчик сбился и умолк. Показалось ему, что из-под опущенных век мальчика на миг проглянула молния… Подождав немного, Бернар встал и удалился с независимым видом. И долго потом его не могли найти.
Рене сурово выговаривал ему за такие поступки. Виновный почтительно слушал, переминаясь на длинных ногах. Но при этом в глазах его пряталось упрямство, и Рене в эти минуты дразнило ощущение, что он сталкивается с силой, которая, пожалуй, ему не уступит. Отвернувшись, он облегчал душу ругательством.
— Что в нем сидит? — мучился старый солдат. — Неужели все мои труды не стоят ни су и дело окончится монашеской рясой?
2
Нет, ничего монашеского не было в Бернаре. Мать, мадам Констанция, смотрела гораздо глубже. Редко ей приходилось видеть сына, она лишь издали кивала ему с печальной и слабой улыбкой: ее все утомляло, она боялась движения и шума. Мальчик привык видеть в матери существо хрупкое, незащищенное; беспечный любитель покоя, он служил мадам как рыцарь — неутомимо и бдительно. Ей, угнетенной болезнью, было душно в мире, где копье на копье и клинок против клинка. Должно быть, оттого ее чувства стремились туда, где нужда и боль.
Раз в месяц она, преодолевая недомогание, обходила своих крестьян, сопутствовали ей Рене и Бернар. Мадам шествовала впереди, приподняв кончиками пальцев тяжелое платье, высокая и величественная. И каждый раз повторялся один и тот же спектакль. Перед ней распахивались двери хижин; сделав усталый жест рукой, она говорила:
«Благодарю, не нужно, Жак», или: «Не нужно, Марианна. Вынесите мне стул на воздух, потому что я еще слаба».
Приключенческая повесть из истории Англии XVII века. В основе сюжета — переселение английской пуританской общины в Северную Америку и основание там колонии во главе с романтическим героем, находящимся во власти иллюзий о всеобщей справедливости. Повесть написана на большом историческом, географическом и этнографическом материале. Значительное место в ней занимает разоблачение религиозного ослепления и религиозного приспособленчества.
XVII век, колонии Нового Света на берегах Карибского моря. Бывший британский офицер Эдвард Дойли, потеряв должность и смысл жизни, волей судьбы оказывается на борту корабля, принадлежащего пиратской команде. Ему предстоит пройти множество испытаний и встретить новую любовь, прежде чем перед ним встанет выбор: продолжить службу английской короне или навсегда присоединиться к пиратскому братству…
В основе повести — операция по ликвидации банды террористов и саботажников, проведенная в 1921–1922 гг. под руководством председателя областного ЧК А. И. Горбунова на территории только что созданной Удмуртской автономной области. К 70-летию органов ВЧК-КГБ. Для широкого круга читателей.
В начале девятнадцатого столетия Британская империя простиралась от пролива Ла-Манш до просторов Индийского океана. Одним из строителей этой империи, участником всех войн, которые вела в ту пору Англия, был стрелок Шарп. В романе «Тигр стрелка Шарпа» герой участвует в осаде Серингапатама, цитадели, в которой обосновался султан Типу по прозвищу Тигр Майсура. В романе «Триумф стрелка Шарпа» герой столкнется с чудовищным предательством в рядах английских войск и примет участие в битве при Ассайе против неприятеля, имеющего огромный численный перевес. В романе «Крепость стрелка Шарпа» героя заманят в ловушку и продадут индийцам, которые уготовят ему страшную смерть. Много испытаний выпадет на долю бывшего лондонского беспризорника, вступившего в армию, чтобы спастись от петли палача.
События Великой французской революции ошеломили весь мир. Завоевания Наполеона Бонапарта перекроили политическую карту Европы. Потрясения эпохи породили новых героев, наделили их невиданной властью и необыкновенной судьбой. Но сильные мира сего не утратили влечения к прекрасной половине рода человеческого, и имена этих слабых женщин вошли в историю вместе с описаниями побед и поражений их возлюбленных. Почему испанку Терезу Кабаррюс французы называли «наша богоматерь-спасительница»? Каким образом виконтесса Роза де Богарне стала гражданкой Жозефиной Бонапарт? Кем вошла в историю Великобритании прекрасная леди Гамильтон: возлюбленной непобедимого адмирала Нельсона или мощным агентом влияния английского правительства на внешнюю политику королевства обеих Сицилий? Кто стал последней фавориткой французского короля из династии Бурбонов Людовика ХVIII?
Новый приключенческий роман известного московского писателя Александра Андреева «Призрак Збаражского замка, или Тайна Богдана Хмельницкого» рассказывает о необычайных поисках сокровищ великого гетмана, закончившихся невероятными событиями на Украине. Московский историк Максим, приехавший в Киев в поисках оригиналов документов Переяславской Рады, состоявшейся 8 января 1654 года, находит в наполненном призраками и нечистой силой Збаражском замке архив и золото Богдана Хмельницкого. В Самой Верхней Раде в Киеве он предлагает передать найденные документы в совместное владение российского, украинского и белорусского народов, после чего его начинают преследовать люди работающего на Польшу председателя Комитета СВР по национальному наследию, чтобы вырвать из него сведения о сокровищах, а потом убрать как ненужного свидетеля их преступлений. Потрясающая погоня начинается от киевского Крещатика, Андреевского спуска, Лысой Горы и Межигорья.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.