Возрождение, или Граната в руках обезьяны - [16]

— Хороший поросенок лишним не бывает, — бросил шутку Донжуан.

Все были в шоке, когда стянули с повозки ткань. Там была настоящая гора мяса троих медведей, слегка прокопченного, четвертый на рогах уж очень сильно пострадал.

— Ну ни фига себе! И как вам это удалось, не везли ж вы это из села всю дорогу? — не выдержал воин, держащий сверток.

— Потом, потом, идемте туда, — сказал волхв, указывая в сторону скал.

Там у них разводился костер, а вокруг лежали плоские камни.

— Это у нас летнее место для еды. Здесь мы обсуждаем прошедший день и планируем последующие.

Когда расселись, начался долгий и нудный разговор про дорогу, как мы их нашли, про жизнь в селеньях, чем и как отличается. Чем промышляем, как охотимся. Выяснилось, селенье их здесь основательно обосновалось недавно — года три, пришли они от моря.

— Зимы там стали очень суровы, и живность ушла оттуда. Здесь встретили старое знакомое племя старца Вольфа земля ему пухом, оно обосновалось невдалеке, небольшое полудикое селенье в двух днях хода. Сейчас после общения с ними они многое переняли у нас, теперь подумываем объединяться. За наше отсутствие в четырнадцать лет оно сократилось до тридцати пяти человек вместе с детьми, но больше женщин, и нас семьдесят шесть. Будем уже крепче стоять на ногах.

— Да, вот еще, разверните сверток, посмотрите, что мы вам привезли, — сказал я. — Это вас еще больше защитит, и легче прокормиться будет.

После моих слов воин опустил тяжелый сверток на землю и развернул его. Сразу достал топоры, затем ножи, один сразу примерил к себе, глядя на Старомира, тот кивнул головой, и нож в мгновенье ока повис на груди. Вроде и нож был с полметра, но на волосатой груди он казался медальоном. Последним достал пилу. Долго крутили в руках, не понимая, что это за орудие.

— Это пила, для распилки деревьев, — подсказал я, показывая, как надо, отпилил кусок сука, торчащего из костра.

— А ты, наверное, будешь внук Мастера Сталь?

— Да.

— Спасибо тебе за лук, это очень хороший подарок. Им Ярик (во! теперь буду знать, как зовут молодого воина) столько дичи приносит, что стали впрок заготавливать, складывать в землянку на зиму.

— Но как? Сушеное мясо долго в земле отсыреет и не сохранится, только в мороз можно, — удивился Донжуан.

— У нас на море есть место, где можно брать соль. Просоливши мясо, храним его целый год. Правда, у нас уже она на исходе, придется еще раз отправлять воинов, чтоб зиму пережить.

— Соль, соль — это такая красная и горькая на вкус? Да она хранит продукты, но вкус отвратительный, — осведомился Зверобой.

— Ошибаешься, наша соль белая и вкусная, — заулыбался старец.

— А далеко ли туда идти? — спросил я.

— Если идти налегке, дней десять.

— Это он придумал повозку и быка приручил, — вставил не к месту Следопыт, хлопая меня по плечу.

— Я вижу, этот отрок умен не по годам, — помолчавши, добавил. — У него великое будущее, он увидит звезды.

Переспрашивать никто стал, звезды мы все видим и сейчас.

— Мне Ярик говорил, что вы собрали много железа, — краснея, произнес я.

— Да, оно лежит за последним шалашом, Ярик покажет тебе.

— Покажите лучше нам вашу соль, — попросил Донжуан.

Маленький мальчик, слушая нас, сорвался с места и вскорости принес горсть белого, словно песок, порошка. Донжуан осторожно положил крупицы в рот и, широко улыбаясь, зачавкал от удовольствия.

— Так сколько, вы говорили, надо идти туда?

— Десять дней, глухой что ли? — рявкнул Зверобой.

— Хорошо!

— Что хорошо?

— Мы съездим за ней, на Спасе будет в два раза быстрее, да и больше привезем, хватит на всех.

— Нет, мы должны вернуться до зимы домой, да и дожди пойдут, можем застрять здесь.

— Не будь занудой. Мы приехали сюда раньше, чем предполагалось, да и назад поедем на Спасе уже по известной, расчищенной дороге. А здесь останется наш Р… гм… Эйнштейн, — Сказал Донжуан, глядя на меня. — Он за это время соорудит телегу побольше, чтоб и металл, и соль смогли влезть, и самим подъехать.

— Это правильно, соль, как и хлеб, поможет пережить зиму, — добавил волхв. — И еще я хотел просить вас задержаться на три дня, ваше чудо хочу показать волхву из соседнего селенья, я уже послал за ним.

— Значит, делать будем так, мы едем за солью, раз так она важна, Эн… Эн…

— Эйнштейн, — шепнул Донжуан.

— Да, Эйнштейн изготовит телегу, а то после недавней скачки наша развалится на обратном пути. Ты, Донжуан, останешься здесь помогать. Хоть немного отдохну от тебя, — закончил речь Зверобой.

На том и порешили.

Походы, походы …

«Когда человек смеется, жизнь продолжается»

За день подремонтировав телегу, немного увеличили кузов, Зверобой, Следопыт и еще два воина из селенья двинули в путь. Но возникла проблема: Спас, видя, что нет меня, вернулся назад. Пришлось отложить поездку на следующий день. Вечером Зверобой, чтобы хоть как-то отомстить быку, который приставал ко всем, прося хлеб, взял щепотку соли и вместо хлеба сыпанул на язык. Спас фыркнул, закатил глаза.

— Ну все, буду врагом номер один, — вслух произнес воин.

Бык, открыв глаза, стал лизать своим шершавым языком ему руки. Зверобой прятал их за спину, поднимал над головой, но зубр упорно норовил их лизнуть еще и еще. До самой ночи Спас преследовал его, ни на шаг не отступая, это решило все проблемы, и наутро, взявши остаток соли, воины ушли за добычей. Жужжалку брать не стали, с ними пошел саблезубый тигр. Он остался один в селении, не смогли два самца жить вместе, это он тревожил нас во время последнего ночлега. Недоволен был только Спас, он все время норовил сразиться с ним. Тигр, напротив, чувствуя, что трогать его нельзя, находился всегда в стороне и при любой стычке убегал прочь, хотя завалить зубра, думаю, смог бы легко (хорошо воспитанный мальчик).