Возродившие будущее - [36]

Господин с бугра под звездно – полосатым флагом, кричит другому, – «Не ожидал такого шоу!»

– Картина называется «Явление демократии народу» – объявил крамольный дед.

– Я бы назвал «Дубль два» – предложил режиссер. – Да наворотили дел, – задумчиво проворчал он и отправился вслед за остальными.

Крамола-дед пригласил гостей к столу.

Да, дед, как прибыли мы в твой город, так с тех пор и не видели ни чая ни кофе, из-за вашей санитарной службы, – укоризненно проворчал генерал.

– Не знаю, будете ли вы пить это порождение бизнеса, три «камаза», этой гадости приволокли к нам с трудом выпроводили их? – сказал дед улыбаясь и выставил на стол коробку с чаем. Коробка была красочно разукрашена прекрасными пейзажами и дивными цветами.

Вдруг режиссер громко захохотал, едва не свалившись под стол:

– Почитайте что там написано, – выдавил он сквозь слезы.

Рассмотрели внимательно коробку.

ЧАЙ ЧОРНЫЙ САМАШЭЧЕ-КРЭПКЫЙ БЫЗНЭС КЛАСА. LIPTON.

Такого хохота, громкого и продолжительного город еще не слышал.

– Я, лучше, угощу вас нашим степным чаем, какой пьют наши горожане, – выдавил, наконец, дед, тоже зараженный общим весельем.

– Откуда, это у тебя дед? – немного успокоившись спросил председатель комиссии, указывая на коробку.

– Крутые бизнесмены привезли, откуда же еще.

Вскоре, дед притащил несколько бумажных пакетов и самовар.

Недолго поколдовав над заварником и принеся берестяной туесок с медом и несколько лимонов, дед вскоре угощал гостей, таким замечательным чаем, что они только диву дивились, откуда, мол, такой сказочно-замечательный напиток? Дед спокойно объяснил, что еще в старину казаки пили такой чай, и всем желающим предложил насладиться ароматом степных трав из бумажных пакетов.

Добившись желаемого эффекта, дед объяснил подробно, в какое время года и при какой погоде нужно собирать в степи иван-чай, чебрец, и сколько добавлять при заварке мяты. Расстались гости с хозяином далеко за полночь, все высказывали, деду, восхищение городом, прекрасными жителями, хвалили деда за его мудрое руководство городом.

Утром, режиссер, едва прснувшись и вспомнив вчерашний прекрасно проведенный вечер, испытал непреодолимое желание отправиться к симпатичному, любому его сердцу деду, не хотелось уезжать.

Он то и приехал в этот город, ради Крамолы, задумав снять о нем фильм, За режиссером увязался правозащитник. Благополучно миновав двух охранников в доспехах воинов древне – римского войска, гости вошли в дом. В конце им-провизированной картинной галереи режиссер увидел стройного юношу в черной, красиво подогнанной одежде. Юноша вывешивал на стену еще одну картину. Рядом задрав голову, стоял, наблюдая за его работой, огромныхразмеров попугай, так, по крайней мере, показалось режиссеру с первого взгляда. Гости подошли ближе.

Юноша повернулся к гостям, приветливо улыбнулся и коротко представился:-Крамола-внук… – Майкл ХомутДи, – представился вдруг и попугай, – дизайнэр из амэрики, – добавил он с сильным английским акцентом. Режиссер оглядел нежданного посетителя. Попугайский вид ему придавала, красочно-яркая разодетость. На нем были зеленые брюки, хотя ни брюками, ни просто штанами, это произведение великого дизайнерского исскуства назвать было трудно, скорее это были модернизированные хальвари.

Поверх хальварей свободно свисал, то ли пиджак, то ли жилет то ли халат, яркого красного цвета, на ногах яркие желтые туфли, на шее болталась голубая тряпица – сим-волизирующая, такой анахронизм, как галстук. И все это разноцветное многообразие вершили черные вздыбленные продольным гребешком волосы, на лоб свисала рыжая челка.

– Мишка он Хомутов, а это Ванька Запупырный, – представил Крамола – дед еще одного, входящего вместе с ним в цветовом отношении более скромного попугая, – оба они американезированные казаки – бывшие русские.

– Русский, я, Дван Запупыри, – возразил обиженно художник.

– А если русский значит-Ванька, это у них, ты там Дван, а у нас Иван! – рассердился дед.

Гости уставились на вновь вывешенную картину.

На ней была изображена одна из ветвей «Дерева зла». На ветви сидели два толстяка и курили сигары. Презрительно искривив толстые, лягушечьи губы, они демократизировали, окружающий мир.

Дым от сигар расползался над миром, причудливыми клубами густого тумана образуя, слово демократизация.

На одном толстяке; звезднополосатые штаны, на другом футболка с изображением льва. Отовсюду из тумана грозно выглядывают боевые ракеты, впрочем, на каждой из них надпись: «ракета демократическая», Одна из ракет, взорвалась, врезавшись в землю и разрушив при этом, несколько многоэтажных зданий, обломки зданий и разлетающаяся земля составили слова «демократический взрыв». Вокруг воронки лежат трупы мирных людей причудливо выложившись в «демократические жертвы».

– Демократизация требует жертв, – глубокомысленно заметил правозащитник.

– Тебе хоть на…ы в глаза, все божья роса, – не дал ему развить философскую мысль дед.

Тем временем два попугайски разодетых ценителя искусства, что-то горяче обсуждали у одной из картин:

– Какая изящная незавершенность линий, – говорил восхищенно один.

– А смешение цветов, как поражает воображеНие, – вторил ему другой.