Возраст дожития - [69]

Но прежде чем идти на пасеку, старик зашел в сторожку и вышел уже в полной экипировке; подняв защитную сетку, прикрепленную к шляпе, он повернулся к Олегу Петровичу и проговорил:

– Ты сходи с Юрой, посмотри, как он мед качает, поди и не видал никогда? Это очень здорово. Потом тебя от этого меда за уши не оттащишь.

– А с вами можно? Только за нами Баська увяжется, она меня постоянно охраняет. Если она не будет мешать, возьмете? –

– Пойдем, главное, чтобы собаку пчелы не покусали. Ты иди тогда переодеваться, Юра все даст, а потом вот по этой тропинке топай. Тут рядом совсем, из леса выйдешь и сразу пасеку увидишь.

Пройдя по тропинке, как говорил Савельич, Ямпольский сперва увидел огромное количество ульев, он даже не подозревал, какими большими бывают пасеки. Теперь он понял, что половина, которая принадлежит Юрию, это никак не меньше сорока ульев. Маленькие домики стояли ровными рядами на поляне, тут же раздавался ровный гул. Тысячи, а может, и десятки тысяч мохнатых тружениц ровно гудели, перелетая с цветка на цветок.

– Руками не маши и вообще двигайся спокойно, без суеты, тогда они тебя не тронут, – посоветовал подошедший старик. – Вот смотри, рамка больше чем наполовину запечатана, значит, мед созрел, можно брать.

– А как это, запечатана?

– Это значит мед в ячейках воском закрыт. Вот смотри, видишь, на рамке есть ячейки светлые, а есть более темные, вот эти и запечатаны. Это, – дед показал на темные ячейки, – называется забрус, его используют для…

– Эй, пчеловоды! Меня чего не взяли с собой? Мне тоже пора мед качать.

– Ты пока только какой-то фигней качаешь, – ответил Ямпольский. – Эта штука у тебя для чего? А дыма-то сколько!

– Пчел надо успокоить, они, если ты не в курсе, не любят, когда у них забирают плоды их труда. Могут серьезно покусать. Тебе это надо?

– Все, все, молчу, я человек, далекий от такого экстрима. Лучше скажи, чем помочь.

– А я сейчас окурю ульи, и будем вынимать рамки. Кстати, пока можешь помогать Савельичу или, если неинтересно, иди назад, там найдешь чем заняться.

Олег Петрович решил все же помочь приятелю и остался, но уже через час ему эта деятельность надоела, и он отправился в сторожку, где решил сесть и порисовать.

Саша сидел на рабочем месте и задумчиво грыз карандаш. Конечно, можно было доложить начальству о том, что услышал Стас, но, во-первых, тот мог ошибиться и спутать голоса, а во-вторых, вообще непонятно, о чем говорили двое ночью. Это надо было еще выяснить, он точно знал, пока никакого нарушения уголовного кодекса доказать невозможно, да и было ли оно, это нарушение. Чтобы не оказаться в дураках и не выглядеть в глазах начальства этаким параноиком, которому везде заговоры мерещатся, он решил сперва все узнать и только тогда идти на доклад к начальству уже не с предположениями, а с доказательствами. «Доказательствами чего?» – спрашивал сам себя парень. Ответа на этот вопрос у него не было. Подумав еще немного, он решил напрямую спросить у дежурного и. смотря по реакции того, уже предпринимать какие-то шаги. В это время ему послышались голоса с первого этажа, там тихо бубнили, и если бы дверь в его кабинет не была открыта, он вообще ничего бы не услышал. Спустившись на половину лестницы, посмотрел вниз и увидел двух парней, в них он признал оперов из города, которые тихо беседовали с дежурным. Саша поднялся наверх, стараясь не шуметь, тихо притворил дверь в свой кабинет и уселся, подперев голову руками. Было совсем непонятно, что могли обсуждать люди из отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков с человеком, который у них числился в подозреваемых. Получалось, либо эти двое замараны по самое не могу, либо данные у Саши ошибочные.

Интересно, как они могут быть ошибочными, если их сообщил старый знакомый. Или его, Сашу, в чем-то подозревают, и потому он получил ложные сведения. Как бы это выяснить? За себя парень был абсолютно спокоен, он знал точно, что ни в чем не виноват, но тут предательская мыслишка пришла в голову: он дружил с Сергеем, он нашел того мертвым, так, может, на него и думают, а то, что ему разрешили участвовать в поиске преступника, просто хитрый ход. Так и не придя ни к какому решению, Саша занялся своими текущими обязанностями, через час он пойдет на обход территории, заглянет к Стасу и поделится с ним своими соображениями. Может, вдвоем они и надумают хоть что-то умное. Честно говоря, мысль о подозрении, которое могло возникнуть в отношении него, мешала разумно мыслить. Постоянно приходили в голову аргументы, которые, как ему казалось, были в его пользу. В то же время он понимал, если начнут под него копать, то даже если ничего не будет, могут обвинить в чем-нибудь некриминальном и, в лучшем случае, выгнать из органов. По принципу: «ложечки нашлись, а сомнение осталось». Что он тогда будет делать, ведь работа в полиции – это его мечта с детства. Саша вспомнил, как первый раз увидел отца пьяным и агрессивным. А мама не сразу поняла, тот опасен в таком состоянии и его лучше совсем не трогать. Мама, бедная, тогда возмущенно сказала: – Отойди от телевизора, дай посмотреть, – и язвительно добавила: – Знаешь ли, не всякая пустота прозрачна. – Именно это выражение стало «спусковым механизмом», каждый раз, напиваясь, он вспоминал его, и дальше был кошмар. Мама никогда больше не говорила этих слов, но отец не способен был их забыть. Он орал пьяным голосом: – Это я пустота? Да как ты смеешь меня оскорблять, я мужик, я семью кормлю. – При этом он хватал мать за волосы, бил ее по лицу и приговаривал: – Проси прощения – сука, а то удавлю.