Возраст дожития - [67]

– Ты говоришь об уголовном преступлении, а я о жизни вообще. Возможно, я неправильно объяснила, что имела в виду, или не так поняла тебя и твои переживания.

– То, что ты говорила, мам, верно, но не всегда подходит для моей профессии. Мы имеем дело в основном с малопорядочными людьми. Такие, как тетя Клава, редкость, у нас все больше подонки всех мастей. А куда Егор делся?

– Тут я, смотрю на табурет в коридоре и прикидываю, чем бы его обить. Мам, у нас есть какая-нибудь плотная материя? Может, от бабушки осталась? Она же вроде шила, и шторы у нее были какие-то необыкновенные, с кистями. Посмотришь?

Мать отправилась в чулан, искать бабушкины шторы, а братья уселись ужинать. Егор, ни на минуту не замолкая, продолжал строить планы на изготовление мебели, а Саша думал о своем, но для порядка периодически кивал головой и поддакивал. Короче, делал вид, что слушает брата.

Олег Петрович обзвонил всех своих знакомых, коих было великое множество, и сумел найти для Клавдии Степановны адвоката, довольно известного в своих кругах, не проигравшего ни одного дела, но в то же время еще не приобретшего такого статуса, чтобы гонорар за его услуги выражался семизначным числом. Когда он сказал Юрию, за какие деньги адвокат согласился защищать Клавдию Степановну, тот сразу согласился и только попросил о личной встрече с адвокатом. О чем они там говорили, неизвестно, но после встречи Юрий Степанович был доволен и пришел благодарить Ямпольского.

– Ты меня поблагодаришь, когда все закончится, а пока рано, да и кроме слов благодарности, я ничего от тебя не приму. Усек?

– Меда хоть можно принести?

– Приноси, но только потом. Мед я люблю, а Федька, тот вообще аж трясется, когда мед хороший видит.

– Поехали со мной на пасеку? Сам можешь накачать, уже пора. Я никого туда никогда не звал, ты будешь первым. Я вообще-то никогда не предполагал, что подружусь с человеком, совершенно штатским, и потом у нас бытует мнение, все москвичи презрительно относятся к деревенским.

– Что за глупость! Сам-то подумай, москвичи тоже разные, как и все другие люди. А вообще, чаще всего дешевым снобизмом размахивают те, кто ничего из себя не представляет. Ты думаешь, в моем городе живут те, чьи предки поселились тут в момент заложения первого камня? Просто мои предки по разным причинам оказались тут, а твои нет, вот и вся разница. Мы все, абсолютно все приезжие, кто-то раньше, кто-то позднее. И вообще гордиться можно только собственными поступками, но уж никак не поступками предков.

– Жаль, не все так рассуждают. Ну так что, едешь со мной завтра на пасеку?

– Конечно, только ты не будешь возражать, если я этюдник с собой прихвачу?

– Бери, может, и меня нарисуешь, в полном боевом комплекте пасечника. – Улыбнулся Юрий Степанович и добавил: – Я бы и Юлю с Манькой взял, но боюсь, покусают их там. Манька у нас ребенок шебутной, пчела этого не любит.

Утром, еще не рассвело как следует, они отправились на пасеку. Ямпольский был нагружен так, будто на неделю собрался ехать.

– Ты куда столько барахла набрал, мы вообще-то там жить не собираемся или ты решил на природе остаться? – Юрий Степанович благодушно усмехнулся и выразительно посмотрел на этюдник, папку с бумагой и прочие вещи, которые приволок приятель.

– Слушай, я хотел тебя попросить, если можно, я переночую там? Хочу порисовать на природе, скоро уже на работу, а я, можно сказать, ни разу с участка не выходил. Устал я что-то от всех визитов, гостей и вообще от всего. Хочется одиночества и тишины.

– Да ночуй, пожалуйста, и вообще, живи сколько хочешь. А может, ты тогда и свою собаку возьмешь? Я подожду, мы все равно рано едем. Там, кстати, и рыбу можно половить. Могу удочку тебе дать, у меня там в сторожке их несколько. Ну так что, берешь зверя?

– Хорошо, с удовольствием, только за ее кормом схожу и, естественно, за ней.

Через двадцать минут они уже ехали. Бася сидела на заднем сиденье, поскольку багажник был забит доверху и ей там места не осталось. Она с любопытством крутила головой, попыталась было побродить по сиденью, но Ямпольский на нее строго посмотрел и произнес только одно слово: – Нельзя!

– Бася мгновенно уселась на попу и даже задние лапы слегка свесила.

– Ничего себе, дрессировка! Здорово ты ее приучил, и главное, не так давно она у тебя, а уже такая молодец.

– Да я не особенно ее дрессировал, мне кажется, многие команды она знала раньше, очень послушная собака. Правда, не знаю, как она в Москве будет жить, у нас там не очень хорошо с выгулами, но что-нибудь придумаем.

– Ты когда собрался уезжать?

– Думаю, пока буду то там, то здесь. Числа двадцатого наведаюсь домой, съезжу в институт, заодно зайду к реставраторам, надо попросить их начальника об одолжении, ну и весь сентябрь буду на выходные приезжать. Я еще не знаю своего расписания.

– А у тебя много студентов?

– В прошлом году я вел три курса, следовательно, три группы, ну и еще вечерники были. Что будет сейчас, не знаю, я не бьюсь за количество, мне денег хватает. Да у нас с Федькой запросы маленькие, потом он тоже работает, нам достаточно.

– А если женится? С ним вроде в последнее время одна и та же девушка появляется. Как-то смешно ее зовут, внучка ветеринара, по-моему.