Возраст чувственности - [12]

— Раз так, вы можете просто уйти, — произнесла девочка, надув губки.

Джеймс вздохнул, склоняясь к тому, что, похоже, ему придется поставить под угрозу две жизни и подняться на дерево, чтобы снять упрямицу. Если же девочка будет настаивать и решит забраться выше, он сможет не поймать ее при возможном падении, даже выбрав верное местоположение. Оценив еще раз ситуацию, Джеймс пришел к выводу, что некоторые ветки дерева слишком тонкие и не выдержат его веса. Остается лишь громко кричать и звать лесничего, надеясь, что он окажется мужчиной стройным и легким, а также достаточно ловким, чтобы справиться.

— А ведь меня ждет на ужин жаркое из ягненка и яблочный пирог, — произнес он, будто разговаривая с самим собой. Возможно, при упоминании еды девочка вспомнит, что не ела по крайней мере последний час; выложенный им козырь способен изменить планы отчаянной авантюристки.

— Было бы неплохо поужинать в вашем доме.

— Полагаю, если мы договоримся, я бы пригласил тебя в один из вечеров. Насколько мне известно, в доме всегда есть сливовый пирог, которым угощают внезапных гостей в любое время. Хотя не думаю, что он бы тебе понравился.

— Почему же?

— По-моему, только мальчики любят сливовый пирог.

— Я не хуже любого мальчика, и аппетит у меня лучше.

— Разве девочки не предпочитают взбитые сливки и бисквитные пирожные?

— Только не я.

Джеймс с восторгом наблюдал, как девочка медленно начинает спускаться, кажется сама не замечая, что делает. Он надеялся, что спуск дастся ей легко, она не сорвется, и старался вести себя спокойно, чтобы не отвлечь и не испугать своим волнением ребенка.

— А что ты не любишь? Я скажу об этом кухарке, — неожиданно для себя спросил Джеймс, будто не понимая, что ребенка лучше не отвлекать.

— Огурцы и рисовый пудинг.

— О, я тебя понимаю, худшего сочетания и не придумаешь.

— Балда, совсем необязательно есть их вместе.

Девочка скривилась и посмотрела на него с презрением, затем опустила глаза вниз и принялась нащупывать опору. Джеймс с замиранием сердца следил за каждым ее движением и с облегчением вздохнул, когда нога уверенно опустилась на сук.

— А как? — с интересом спросил он, глядя, как девочка нерешительно ступает на ветку, пробуя ее на прочность. К счастью, и на этот раз у нее все получилось, теперь она была еще ближе к земле, к огромной радости Джеймса.

— Самое отвратительное — рисовый пудинг. Он похож на лягушку, когда его жуешь, кажется, будто на тебя прыгнула отвратительная и холодная жаба.

— Отлично понимаю, что ты имеешь в виду, но, знаешь, его вполне можно съесть, если добавить ложку джема. Наверное, мне бы не удалось относительно спокойно пережить школьные годы, если бы брат не посоветовал добавлять к пудингу джем, иногда он еще придумывал болезнь, совершенно неизвестную и очень опасную.

— Жаль, что мои братья ничего не придумывают и нас заставляют есть холодный пудинг. — Девочка вздохнула и неожиданно проворно спрыгнула на две ветки вниз.

Джеймс прикинул, что до земли все же остается еще футов тридцать.

За спиной послышалась легкая поступь. Джеймс обернулся: поляну стремительным шагом пересекала стройная молодая женщина в сером платье с шалью на плечах. Сделав вид, что не замечает Джеймса, миссис Уэстхоуп устремилась к дереву. Обнаружив, что ее младшая сестра забралась так высоко, женщина побледнела. Она открыла рот, чтобы окликнуть девочку, но слова словно застряли у нее в горле.

— Эстер… — прошептала она еле слышно и застыла в оцепенении.

Джеймс понял, что спасение девочки в его руках: ошеломленная миссис Уэстхоуп сейчас была не в силах помочь ни сестре, ни ему. Однако сейчас не время было думать о себе или любоваться переливающимися на солнце золотыми волосами очаровательной женщины. Вздохнув, Джеймс строго посмотрел на неожиданную гостью и покачал головой. Он сделал все, чтобы держаться подальше от семьи Финч после того, как, повстречав у церкви старшую из сестер, некоторое время не мог думать ни о чем другом, как о прелестной молодой вдове. Кто мог подумать, что судьба столкнет его снова с этой семьей, да еще и в такой неловкой ситуации?

— Если тебе станет легче, скажу, что, став старше, брат больше не спасал меня, когда нам подавали рисовый пудинг! — воскликнул Джеймс слишком весело, учитывая его внутреннее состояние.

В следующую секунду он затаил дыхание, услышав треск под ногой девочки, когда та сползла на следующую ветку. И вновь ей удалось преодолеть препятствие без затруднений, и уже двое наблюдателей выдохнули. Было очевидно, что ребенок сам напуган собственной смелостью, чему, вероятно, способствовали лица стоящих внизу людей. Джеймс успокаивал себя тем, что девочка была, к счастью, уже довольно низко, и он смог бы при необходимости поймать ее.

— Почему?

Смех девочки вывел Джеймса из задумчивости и отвлек от размышлений о том, как давно он не встречал женщину, столь же безрассудную и храбрую, как Вирджиния. Несмотря на копну золотистых волос и большие голубые глаза, она напомнила ему Амели, дочь Хебе. Именно своим упорством и стойкостью, не позволяющей показать, что испугалась, она походила на ту малышку, которую он увез из Парижа по просьбе матери Хебе. В дни разгула революционного террора несчастная женщина потеряла мужа и сына, дочь ее пала жертвой предательства, но она сохранила достаточно мужества, чтобы расстаться с единственной внучкой. Теперь ответственность за ребенка и то, что у нее будет лучшая жизнь, чем у матери, лежала на Джеймсе, и это временами приводило его в ужас.