Вознесение - [79]

Швырнув конфеты на пухлую зеленую софу с лопнувшим швом, он поворачивается к выходу.

— Нед. Подождите…

Поздно. Дверь уже захлопнулась.

Долгая дорога начинает сказываться. Пора бы принять горизонтальное положение. Лавируя между витринами, проезжаю в глубь комнаты. Недалеко от набитого шишками и сухими березовыми ветками камина стоит потертый полосатый шезлонг, на котором, похоже, можно неплохо устроиться. Рядом с ним пристроился столик орехового дерева, весь в круглых следах от чашек, напротив — зеленая софа и пара продавленных кожаных кресел наподобие тех, что еще встречаются в клубах для пожилых джентльменов. Перебираюсь из коляски на шезлонг и, скинув туфли, подтягиваю ноги. Ложусь. Сквозь прорези в жалюзи в комнату просачиваются тонкие полоски света, и видно танцующие в лучах пылинки. Глаза еще привыкают к темноте, поэтому ее появление я замечаю не сразу.

И ничего не слышу. Пока…

— У-у-у!

Подпрыгиваю, еле удержавшись от визга.

— Ага! Что, Немочь, не ждала?

Вся мокрая после душа, с темными разводами на футболке и редкой щетиной на голом скальпе, Бетани Кролл похожа на куклу, сотворенную безумным шаманом. По рукам змеятся следы шрамов — ядовито-багровые с потеками желтого. Ладони — словно кошмарно изуродованные медузы: сплошная масса ободранной, пузырящейся кожи. Разведя руки в стороны, Бетани трясет плечами, как певичка в водевиле.

— Рада тебя видеть, — говорю я.

— Ты смотри у меня. А то вдруг мы с тобой лесбиянками заделаемся.

Она стремительно, с пугающей быстротой, приближается, воздев руки, как будто держит огромные механические кусачки. Подтягиваюсь в вертикальное положение, жалея, что я не в коляске.

— Как ты тут? — спрашиваю я, а сама ломаю голову: как бы увеличить личное пространство? Через пару секунд проблема разрешается сама собой — Бетани замечает на софе гостинец, кидается к нему и, схватив пакет, надрывает его зубами. Черт, надо было его припрятать.

— А ты как думаешь? — Тут расстояние между нами снова сокращается: Бетани вспрыгивает на журнальный столик и встает лицом ко мне — зловредный босоногий эльф в зеленых леггинсах, промокших там, где она забыла вытереться, с пакетом сластей, испускающих тошнотворный химический запах. Запустив руку внутрь, она находит лакричную завитушку, неловко ее разворачивает и, сунув краешек в рот, мотает головой. — Тут не дом, а пятизвездочная гостиница. Хочешь конфетину?

Она явно стоит на грани чего-то. Радуется обретенной свободе — свободе, которая позволяет ей…

— Нет, спасибо. Ты бы не слишком налегала на сахар.

Снова меняю положение тела. Без коляски мне неуютно. Бетани по-прежнему стоит прямо надо мной, сжимая и разжимая изуродованные ладони.

— Эй. У меня кончики пальцев покалывает.

— Это называется боль. Совершенно нормальное явление. Может, присядешь?

— Чуешь близость моря? — спрашивает она и, спрыгнув со стола, подходит к окну. Такое ощущение, как будто ей все время нужно двигаться. — Оно дышит нам в спину. Чувствуешь его дыхание? А запах? Пора уносить ноги подальше от побережья. — Раздвигает жалюзи еще немного — сквозь прорези льется солнечный свет, и можно разглядеть дорогу за окном, яркий ландшафт, теплицу, белые лопасти ветряка. — Хижина в горах, вот что нам нужно. Вот куда бы я перебралась, хотя и пропустила бы весь спектакль. Мне нужен электрошок, Немочь. Сможешь устроить мне сеанс прямо здесь?

Пока она говорила, на дороге появилась серая машина. С тоскливым страхом думаю о том, кто окажется внутри. Из-за теплицы выходит Кристин Йонсдоттир и, сунув телефон в карман, направляется к входной двери. Она чем-то встревожена. А может, просто задумалась. Интересно, что она почувствовала, увидев меня. Стройная фигурка останавливается на пороге и оборачивается: должно быть, услышала звук мотора.

— А вот и наш герой-любовник, — мурлычет Бетани, проследив за моим взглядом.

Пытаюсь отвести глаза — тщетно.

Притормозив, он паркует машину. Выходит. Выражение, с каким исландка на него смотрит, ни с чем не спутаешь. Когда-то и мое лицо вот так же светилось. А сердце тоже…

Глядя на обнявшуюся парочку, моргаю и с трудом сглатываю.

Трахаются как кролики, — сообщает Бетани будничным тоном.

Наконец они отстраняются друг от друга. Кристин Йонсдоттир показывает на дом и взволнованно что-то рассказывает. Нечто заставившее его сначала обрадоваться, а потом тревожно нахмурить брови.

— Посмотри на них. Он с нее глаз не сводит. — Искоса на меня поглядывая, Бетани снова запрокидывает голову и засовывает в рот очередную лакричную полоску. — А как она стонет! И оргазмы у нее прям-таки бесконечные. — Прервавшись, Бетани смотрит на меня, оценивая эффект. — А он тоже хорош. Рычит, как лев. Да, Немочь? — ухмыляется она.

Отрываю взгляд от окна и зажмуриваюсь, пытаясь остановить поток воспоминаний. Даже не голая — освежеванная, я лечу в пустоту.

— Кофе, — объявляет Нед, внося маленький поднос. — Колумбийский. Фрейзер сказал, вы только такой и пьете, вот я и запасся. Вижу, конфеты ты уже нашла, Бетани. Погоди, у вас тут все в порядке?

Нет! — рвется у меня с языка. Ради всего святого, увези меня отсюда, пока я не умерла.