Возможны варианты... Книга 1 - [22]

У Медяка в лексиконе появилось новое и часто употребляемое слово — ватерклозет. Оба голубка, естественно, жаждали избавления от новых привычек, но согласованно отложили месть на потом. Надолго осталось в подкорке: ураганный метеоризм, активное очищение кишечника: звуки, запах, холодный пот и ужас — что, что дальше? Называется эмоциональная память. Эффективно излечивает от глупости. Но некоторым уже не помочь. И не жалко.

По прошествии солидного времени новый президент по поводу вспомнил про отхожие места и оригинальный способ их использования. С чего бы это? Во избежание трагических случайностей решено было о несчастии забыть вообще. Но память холодного ужаса осталась навсегда. Его воспитующее воздействие привело к некоторому снижению сумм взяток и положительно сказалось на поступлениях в казну, но стало боязно включать телевизор: реклама сантехники могла возникнуть внезапно. Некоторым грешкам сопутствует шизофрения.

Приход Дядьки на должность Большого Шефа окутан плотными слоями тумана. Толком никто ничего не знал. Версий и вариантов было достаточно. Остановились на наиболее правдоподобной. Что–де дочка, оберегая все благоприобретенное, весьма обеспокоилась: кто все это добро будет сторожить. Челядь? Что смеяться — мелочь по карманам тырят. Все — в дом. Семей много и они разные… Такая беда!

Процесс преобразования любой дряни в князи сложен и опасен в силу высокой конкуренции, обилия исходного материала и антисанитарных условий труда. Потом короля играет окружение, особливо дружина. А лучший из когда–либо рождавшихся под этим небом «министр обороны», мягко говоря, не совсем оправдывал высокие–высокие связанные с ним надежды. Не украсть, не покараулить, если двумя словами.

Полки под знаменем этого воеводы готовы были и воровать и грабить, да и бог бы с этими вполне понятными желаниями, но воевать, оберегая краденное и трудовой цирроз Папаши, эти мерзавцы категорически отказывались. И это бывшие советские люди? Чему учила семья и школа?

Как ни тяжело давалась наука, но стало понятно: все в этом мире сбалансировано, и определенному числу негодяев должно соответствовать число людей, зависимых только от собственных принципов чести, в случае с Дядькой Федором — от присяги. Тут требовалось крепко подумать! Зависимость — независимость? От кого, от чего и с какой такой стати? Звучит странно, слух режет и очень усложняет процесс проведения залоговых аукционов. Такой, понимашь, непредсказуемый.

Запутаться можно, а гарант предпочитал простые позиции и сложные закуски. Украл — выпил, а вот продолжения не надо! Презумпция, конституция и неприкосновенность. Гарантии превыше всего. Не следует понимать демократию упрощенно! Демократия — это прежде всего ответственность! Все равны перед законом — это правило. Возможны, конечно, отдельные исключения…

Быстрее других соображал главный стряпчий, верно оценивший, что при разборе полетов ему отмерят наравне с Ельциным. Дергаться под перекладиной вообще никто не планировал, а в одной компании с этим мудаком — верх несправедливости. Для других и благородных дел этого балбеса, решительно сбрендившего на собственном историческом величии, выловили из помойки, отмыли и приодели. Самого, чад и домочадцев. В конце концов, кто у нас зиц–председатель? Денег же дали?!

Антоша и сформулировал: не будет какой–никакой армии, не будет ничего. Такой вот диалектический баланс. Найдут везде и всё отберут. Вообще всё, подразумевая свою драгоценную, столь необходимую, для переучета всего, еще неверно учтенного, жизнь. Надо укрепляться здесь, в России. В конце концов, помните — это наша великая и любимая Родина! Куда мы без нее и куда она от нас? Оставить никак нельзя — пропадет, будет совесть мучить, ностальгия, русская хандра… И еще много работы!

Для этой крепости отношений нужны кадры, а из нынешних — как из говна пуля.

Медяшку почитали не только как авторитетного скокаря, но и, в известном смысле, теоретика большого хапка. Он учился в университете без троек и входил в какой–то то ли клуб, то ли вертеп. Потом поступал в обком КПСС, не взяли — своих хватало. Пришлось заняться экономикой.

Будучи человеком любознательным, уточнил, где находится Чикаго, и выучил несколько слов по латыни. Здесь он малость перестарался и напрасно потерял время. Для открытия счета во всем мире достаточно англицкого. Нахальства и настойчивости Медяшка мог и одолжить, пробел был ликвидирован. И знание экономических терминов пригодились. Главным его оружием был взгляд, вернее, выражение глаз: всякий раз стоило ему преданно глянуть в лица главных членов «семейного гнезда», как это воспринималось взглядом знающего, опытного, прозорливого человека и «без лести преданного». Медяк знал о такой особенности собственных очей и использовал дар масштабно и до донышка. Получалось очень удачно: Медяшка разжигал в себе страстную, безграничную преданность, может, и сыновью любовь, а этот убогий сквозь стакан видел всякую хрень: бездну знаний, тяжелую усталость мудрого и верного человека. Даже где — то принципиального. Тем и прекрасен алкоголь. Кругом друзья и экономисты.