Возможная Жизнь - [16]
-Ты глупец, Оуэн!
-Глупец – соглашаюсь я. Ведь если бы не был им, то давно оставил все это.
-И ты все равно не прикоснешься ко мне?
-Никогда, Габи – выдыхая, она отступает от меня.
-Хорошо, но вот, что я скажу тебе. Даже знай ты всю правду того вечера, это не изменило бы этого твоего решения. Проблема не в моем молчании, а в том, что ты еще ждешь меня. И боюсь, продолжишь ждать, если мы оставим все так, как есть сейчас.
-Что ты хочешь этим сказать? – и вот опять где-то глубоко во мне начала разрастаться тревога, становясь все более тяжелым бременем.
-Пора что-то менять. Я должна показать тебе, что не могу дать того, о чем каждый раз молят твои глаза – спрыгивая вниз на пол, я подбегаю к ней, хватаю за руки и кладу их себе на грудь. Там, где очень быстро бьется мое сердце.
-Если дело не в том, что сделали с тобой тем вечером, тогда почему? Почему ты не можешь…
-Любить? – завершает она мой вопрос за меня.
-Да – меня всего разрывает на части в этот момент, но Габи… Она закрывается. Эмоции пропадают с ее лица, и тот холодный невозмутимый взгляд, которым она смотрит на меня, заталкивает уже существующий нож, все дальше, в мое кровоточащее сердце.
-Потому что ее нет. Мою любовь забрали или же она сама ушла. Я не знаю. Ее просто нет – мои руки падают вдоль тела, и та пустота, которую я сейчас ощущаю, заставляет не терять остатки гордости окончательно, когда Габи уходит.
-Я пока пойду, переоденусь, а ты загрузи, пожалуйста, в проигрыватель реквием и мессу Райнбергера.
-Мессу фа минор или ми бемоль мажор? – ровным безэмоциональным голосом интересуюсь я.
-Вторую, но откуда ты?
-Откуда я знаю? – покачав головой, я выхожу из-за стойки, равняюсь с Габи, и, взявшись за руки, мы вместе поднимаемся наверх. – Мы живем вместе уже четыре года, до этого примерно столько же, были неразлучны. Тут волей-неволей начнешь разбираться в музыке – пожимаю плечами.
-Да, но только в классической музыке прошедших веков. Нынешнюю, я совершенно не знаю – мы оба делаем вид, словно предыдущего разговора не существовало. Может быть, я и мог поспорить с этим, но дело в том, что я устал. Мне просто надело бежать за иллюзией, как я делал это последние восемь лет. Пора остановится.
-Я мог бы показать тебе.
-Разумеется, ты можешь, – говорит она, обнимая меня за талию. – Но не стоит. Думаю, мой вкус уже не изменить.
-Ее вкус – поправляю я.
-Лео, давай не сейчас.
-Не беспокойся, я просто сказал, что думаю – отстранившись от нее, я останавливаюсь на одной из ступеней. – Знаешь, ты можешь и дальше продолжать делать вид, что все, что сделали с тобой в прошлом, это нормально. Я не собираюсь больше спорить или же бороться с этим. Как понимаю сейчас, это было одним из самых больших моих заблуждений, и ему наконец-то пришел конец. А ты верь! Верь, что это не более чем воспитательная мера. Что, когда собственное тело отвергает возможность принимать и любить нечто иное от того понятия красоты, которое в буквальном смысле вбили в тебя, это так и должно быть.
-Лео...
-Габи, я действительно хотел подарить тебе все. Хотел, чтобы твой мир не ограничивался, но не вышло. Видимо, они были сильнее меня. А, может быть, просто тебе это не нужно, но в любом случае я надеюсь, ты понимаешь, что это последняя наша совместная ночь.
-Я знаю, что это будет прощанием – кивая, я смотрю вниз, в ожидании, что может быть, она скажет что-нибудь еще. Попытается как-то изменить ситуацию. Но Габриэлла молчит, и это молчание является самым красноречивым из всех.
-Значит, время действительно пришло. Время что-то изменить и начать двигаться дальше.
-Прости.
-Не стоит. Это всего лишь конец для моих иллюзий, не для нас. Мы с тобой – я сделал паузу и усмехнулся – это навсегда. Как бы жалко ни звучало.
***
В то время как динамики наполняют «Закрытую комнату» высокими голосами мужчин и женщин из первой части реквиема, Габриэлла дополняет их томными стонами Чада и Кейт, которые сейчас по ее указке исполняют то, что приносит удовольствие нам всем.
Привязанный за руки и ноги, которые разведены в разные стороны, к металлическим кованым прутьям кровати, парень молит об освобождении, задыхаясь от ощущений, приносимым им алюминиевым катетером, введенным в его уретру и падающим электрические заряды, стимулирующие уже до боли чувствительный член. Зная по себе, насколько эффективна может быть эта штука, я в полную меру наслаждаюсь его оголенной беззащитностью и податливостью, как и девушки, чье удовольствие находится в моих руках.
Кейт не знает этого, но она должна быть благодарна мне, что сейчас ее тело только в моей власти. Если бы мы с Габи отвечали за нее, то она не испытала бы того оргазма, что я подарил ей несколько минут назад. Как Чад, который не может кончить последние двадцать минут, из-за того, что Габриэлла постоянно менять напряженность заряда, доводя парня буквально до грани.
Это в ее стиле – дарить столь острое и ни с чем несравнимое наслаждение, отбирая при этом возможность почувствовать разрядку. Тем самым она превращает процесс в изощренную пытку, практически ломая человека и заставляя того рыдать.
-Я больше не могу! – хнычет Чад. – Прошу, прекрати это! – его тело все извивается и сквозь всхлипы, я продолжаю слышать срывающие с его губ стоны удовольствия.
Кто сказал, что дружба между мужчиной и женщиной невозможна? Джина и Лоренс дружили с самого детства. Взрослая жизнь, конечно, развела их: Джина вышла за аристократа сноба Фергуса, а Лоренс женился на деловитой, практичной Хилари, Но ни новый статус, ни новые заботы не могли разрушить их давнюю дружбу.А потом Фергус попросту сбежал от Джины, оставив ее с дочерью-подростком. Мог ли Лоренс отказать лучшей подруге в помощи и поддержке?Однако с этого момента его собственная семейная жизнь превращается в настоящий ад, а уютное семейное счастье оказывается под угрозой…
1914 год. Жизнь в семье Бетони Изард идет своим чередом до тех пор, пока трех ее братьев не призывают в армию. Вильям, Роджер и Том сражаются во Франции, их будущее темно и неопределенно. Тяжкие испытания выпадают на долю семьи Изардов, проверяя на прочность человеческие связи.
Любовь… Это светлое чувство порой таит тревоги и мучения. Но если чувство рождается между мужчиной и женщиной разного цвета кожи, то к мукам любви добавляются непонимание и неприязнь окружающих.* * *«…А ведь он ее любит. Ему хочется быть с нею. Возможно, как раз эта неискушенность и привлекает его в ней? Или то, может быть, что в ней — и белой, и не белой — ему видится образ некоего примирения? Или все дело в том, что она похожа на белую, но жить, как и он, вынуждена в Черном поясе?.. Он пытался представить себе, с какими понятиями подходит к жизни, к отношениям между людьми различных рас Глэдис… Бедная маленькая Глэдис.
Сонал Гроу, молодая девушка, которая переезжает со своей матерью Сарой из Файрфилда в Дейтон, где мать девушки получает новую работу. В новой школе она знакомится с разными людьми. Подругой для неё становится не в меру романтичная Эми. Она помогает ей узнать непростой мир старшей школы Дейтона. Сонал влюбляется в местную знаменитость — Криса Вилсона. Он, в свою очередь, предаёт и ранит сердце Сонал. Поймёт ли Сонал сердце Криса? Что он захочет изменить в их отношениях? Что будет делать Сонал? Как ей в этом поможет её сосед — Джон Эрман.
Роман современной английской писательницы Рози Томас рассказывает о сравнительно коротком периоде в жизни нескольких супружеских пар маленького городка неподалеку от Лондона.Размеренный и спокойный уклад жизни нескольких семей, связанных, казалось, искренними и прочными отношениями, неожиданно рушится. Причиной, вызвавшей все эти непредсказуемые перемены, явилась красивая светская молодая женщина Нина Корт. Нина выросла в этом городке, но потом уехала в Лондон, вышла замуж.Ничто не предвещало трагедии, но вдруг внезапная смерть мужа заставила Нину изменить свою жизнь…Нина Корт — молодая красивая вдова — после смерти мужа возвращается из Лондона в свой родной город, в котором не была много лет.Приезд Нины, которая как редкостная экзотическая птица приковывает к себе внимание многих мужчин, невольно повлиял на всех членов небольшого круга ее друзей.Бурная связь Нины и Гордона Рэнсома обнажила подводные течения еще недавно казавшихся такими счастливыми браков, взорвала видимое благополучие супружеских отношений.
Говорят, имя имеет определенное влияние на судьбу человека. Родители, возжелавшие для своей дочери необычную судьбу, назвали ее Леопольдой. Странное имя дало ей и странный характер. Она и замкнута, и молчалива, как озадаченный котенок, но в то же время цинична и диковата, как повидавшая жизнь дикая львица. Она не может доверять даже самым близким людям, но сможет ли она довериться тому, кому вздумается ее укротить и приручить? Время покажет...